Доктор (зарисовка конца 19 века)

Был ли это обман, я не знаю. Только я знаю одно, то что я делал, то помогало. Я врач. По образованию и по образу жизни. У меня обширная клиентура. В основном – это болезни кожи. И здесь я помогаю. Я можно сказать лечу. Дело видимо в самовнушении пациентов, но все таки. У меня репутация. Итак, к делу.
Пациентка как всегда приходит в 15.00 по четвергам. Понятное дело, что выдержать темпа я не могу и потому распределяю приемы в течении недели раз в день. Те кто не попадает на прием, умоляют меня, но что я могу поделать? На этот раз это графиня Розенталь. Известная меценатка, ценительница искусства и покровительница института благородных девиц. В настоящий момент она лечиться у меня. Сыпь, имеющая, скорее всего нервическую природу. Но я ей могу помочь. Красные пятна без видимых причин периодически покрывают лицо, вспухают, образуя ярко очерченную кромку. Все это покрывает лицо, грудь. Помощь для нее одна – это ваш покорный слуга. Мой принцип основывается на тибетско-китайской медицине. Принцип живительной силы мужского семени. Итак, Анна Владимировна Розенталь заходит в кабинет. Это женщина 32 лет. Бледное лицо, отчего пятна еще более проступают, даже под вуалью, что скрывает лицо. Опять обострение. Глаза ее опущены. Она смущена. Каждый раз после длительного перерыва у нее усиливается стыдливость. Я встаю с места, целую ее ручку через перчатку и прошу следовать в помещение за кабинетом. Оно довольно обширное. Но все выполнено по больничному, в белых тонах, кушетка, кровать, смотровое кресло, инструмент в особом шкафу, подвижные электрические лампочки-юпитеры на металлических опорах. Часть комнаты отделяет риза-полог. Она все знает, заходит туда и раздевается. Я в это время задаю вопросы о самочувствии. Обострение случилось неожиданно, прямо на благотворительном балу. Итак, она выходит обнаженная. Я опускаю штаны и сажусь на стул. Графиня опускается на колени и начинает сосать мой пенис. Не знаю, дела она когда-нибудь это своему суженому, но тогда на первом приеме мне пришлось ее учить. Её даже стошнило. Я возбуждаюсь сильнее и потом прошу графиню встать на локти и колени на кушетку. Она привычно и покорно это делает. Открывается замечательный вид. Ее лицо от стыдливости еще более краснеет, пятна проступают отчетливее. У нее широкие бедра, выпуклые плотные ягодицы от большой практики верховой езды, очень тонкая талия, ряд выступающих косточек позвоночника, тянется верх и пропадает под копной волос. Очень белая кожа, загар отсутствует, груди маленькие, отвисают вниз, немного смешно, как пара груш, корсет это скрывал. Ноги ровные. Зад она подает немного назад. Головой упирается в подушку, а руками, своими тонкими красивыми пальчиками пианистки сильно раздвигает попку так, чтоб открыть свою черную дырочку. На пальцах сияют алмазы вправленные в кольца. По два перстня на каждой руке. На руках у нее остались длинные облегающие лайковые перчатки. Еще тогда, в первые приемы она отказывалась брать пенис голыми руками, так и осталось. Раздвигаю еще сильнее полушария ягодиц. Она знает, что будет больно, она в напряжении. Я смазываю пальцы кремом, наношу обильно на анус и свой пенис, и потихоньку ввожу. Она охает, подается вперед, просит «Доктор, пожалуйста, осторожней, Иван Васильевич, тихонько, пожалуйста….» Я вхожу и жду некоторое время, а потом начинаю движения, Она изгибается и постанывает иногда вскрикивая, ее прическа сбита, волосы растрепаны и свисают вниз, ее узкая талия в моих руках и я деру ее в задницу, ее, графиню Розенталь, девственницу, целомудренную женщину, которая выбрала почти монашеских путь, после гибели своего жениха в русско-турецкую при штурме Плевны. Он начинает плакать – это сигнал. Она кончит через минуту. Так у нее всегда. Другие пациентки, даже те, которые явно получают от этого удовольствие никогда не плачут и тем более не испытывают оргазм от такого соития. Но она да, вероятно женская природа находит выход для разрядки в этом. Мне горячо там. Сфинктер очень плотно охватывает меня. Итак, наконец это происходит, первой кричит она, начинаются конвульсии. Затем я извергаю в нее семя. Прямо внутрь. Она в поту. Она в слезах. Её тушь текёт. Лицо блаженно и расслаблено. Отпускаю талию. Она опадает и ложиться на кушетку на живот. Лежит тихо. Руки прижаты к лицу. И здесь я слышу то, что никогда бы не подумал услышать из уст этой светлой женщины: «Я люблю Вас…». Я не знаю что говорить. Она встает с кушетки, опускается на колени и сосет мой член, она никогда так не делала. Всегда я обмывал его из специально приготовленной ванночки. А здесь она вылизывает его, не обращая внимания на то, что он побывал у нее там. Она сосет долго, с такой благодарностью и нежностью, что я не могу прийти в себя не от ее слов, ни от ее поступка. Наконец она заканчивает, встает, закрывая лицо руками, уходит за ризу-полог. Через десять минут выходит гордая графиня Розенталь. Красные пятна, несмотря на румянец практически исчезли. Она вся в черном строгом платье, опустив глаза подходит ко мне. «Я хочу, чтобы Вы делали это каждый день, я хочу чтобы Вы были моим мужем. Я буду принадлежать Вам, но если это не возможно, то я буду ждать каждого четверга, каждой встречи с Вами как своего счастья.»
Наш брак не состоялся, но профилактику болезни я делал ей регулярно. Помню однажды, приглашенный на прием графини Розенталь я лечил ее прямо там, в уборной. У нее опять был приступ. Мы были в одежде, не обнажаясь полностью. И потом, опять вылизывание моего пениса, что стало у нее правилом.