Мой первый раз (почти так и было), оральный секс

В 17 лет, на даче. Дело было у приятеля. Нас было трое – я, хозяин дачи (19 лет) и еще один общий приятель (19 лет). Попили пива и стали играть в карты, потом еще попили и стали играть на желание. Потом еще попили пива и желания стали… нестандартны. В итоге дошли до игры на раздевание… Ну, так получилось, что я осталась в своих розовых стрингах. Мальчики сильно удивились и как-то грубо спросили, уж не п...р ли я? Пиво было выпито много, поэтому нисколько не смущаясь, я ответила, что будучи девочкой, я п...ром быть не могу… Дальше парни заинтересовали как это я девочка, если я по сути мальчик. На что им было продемонстрировано мое не столь уж большое искусство перевоплощение. Пришлось быстро сбегать за одеждой до дома, благо у меня всегда была собрана одежда в спортивной сумке. Получилось не ахти, но парням хватило . Яркая губная помада, тушь, тени, мини-юбка, лиф, чулки… Дальше игра приобрела сексуальный оттенок )))))). Стали играть на желания :) Разумеется я активно проигрывала, внутренне мечтаю наконец заняться сексом с парнем ))). Вначале меня просто ставили раком, щупали за задницу, заставляли танцевать стриптиз... И разумеется допроигровалась. Мне сказали встать на колени перед сидящим парнем и сексуально открыть ротик. Дальше все случилось само-собой. Я увидела как топоршится ширинка джинс и как в замутнении провела рукой по ней... Мне не препятствовали... Тогда я ее расстегнула и достала свой первый член :) Сосала я плохо, но с оччччень большим энтузиазмом . Пришлось работать ротиком чуть ли не полночи ввиду малого опыта и большого количества выпитого мальчиками пива. После этого ужасно болели губы. Но мальчикам понравилось )))) Так что соской я стала уже в то лето...

Мой первый раз

Я стоял в ванной перед дверью и не решался выйти. Ешё час назад я подъехал к этому отелю, с дорожной сумкой на плече. Не помню как добрался до нужной комнаты, зачем-то обьясняя что у меня деловая встреча. Ключи были у меня, как мы с Игорем, моим новым знакомым по Интернету, и договаривались. Я прошел, оставив дверь не запертой, напрямую в ванную комнату. Всё дальнейшее делал автоматически, от возбуждения не в силах о чем-либо думать. Я помылся, побрил всё тело, смазал себя приятно пахнушим лосьоном, затем нанёс макияж. Будь что будет, я хочу этот первый раз, всё моё тело дрожало от желания и похоти, низ живота приятно потягивало, и сопротивляться не было сил. Мои шелковые, телесного цвета трусики-стринг были уже влажными от влаги, выделявшейся из загнутого вниз и прижатого члена. Я вошел в спальню, Игорь уже сидел в кресле, накинув на своё крепкое мужское тело халат. Кто не видел эти жадные, горяшие от желания трахнуть глаза, тот не поймёт, как я себя чувствовал в тот момент. Я не мог спокойно стоять, моё тело дрожало от желания быть трахнутой и использованой шлюшкой. В зеркальный шкаф, стояший рядом с кроватью, я увидела своё отражение: милое лицо, ротик слегка приоткрыт, пухлые ярко накрашенные губы блестят, кружева чулок цвета шампанского слегка выглядывают из-под короткой мини-юбочки, туфли на высоком каблуке смотрелись эффектно. Какая я классная шлюшка, подумала я. С этого момента я ощущал себя женщиной. Он велел мне подойти поближе, что я и сделала. Каждое движение доставляло мне неописуемое удовольствие: трение ножек в чулочках друг о друга; ошушение подвязок на попе, тянушихся от пояса к чулочкам; полоска трусиков трушихся об смазанную кремом розочку ануса; лёгкая юбочка приятно ласкаюшая ноги; талию и грудь стягивал похожий на корсет топик. Мне так хотелось, чтобы он был мною доволен, хотелось ему понравиться и подчиниться. Он провёл рукой по моим ножкам, восхищенно присвистнул, аккуратно схватил за попку и я слегка простонала от ощущения, оставленного мужской рукой на моих обтянутых прозрачным нейлоном ножках. Я сама расстегнула ему халат и восхищенно вздохнула при виде его мощного, напряженного члена. Его мошонка была оттянута назад и на кончике красной, блестяшей головки скопилась капля влаги, манящая меня своим блеском. Не задумываясь, как во сне, я опустилась на колени, изогнув спинку и похотливо приподняв зад. Его член манил меня, слегка постанывая я лизнула эту каплю, это было неописуемо, вкус мужской влаги распространился у меня во рту. Ничего приятнее я не могла себе представить, я намочила губками головку его члена, пощекотала язычком уздечку, от чего он возбуждённо вздрогнул и одобрительно вздохнул. Я увлеклась этим, жадно втянул весь член в себя, он с трудом помещался у меня во рту, упираясь в самое горло. Я чувствовала себя настояшей похотливой девицей. Игорь начал двигать тазом, как бы подсказывая мне, как он это хочет. Я поддалась этому ритму и стала жадно сосать его член, тесно обняв его губами, глубоко втягивая в себя и отпуская, не забывала провести языком по головке. Его член вибрировал, я схватила его тяжелые набухшие, покрытые густыми волосами яички и стала их слегка массировать. Увлёкшись всем этим я не заметила, как в комнату вошел кто-то. Поняла это только когда почувствовала чьи-то руки на моей попке. Я повернулась испуганно и увидела незнакомого мне мужчину, полностью голого, старше меня лет на двадцать, волосатого. Настояший самец , - подумала я. Игорь не дал мне много думать и взяв за голову крепко притянул к себе, не успев опомниться я снова ошутила его член у себя во рту. Но в этот раз он крепко держал мою голову и трахал меня в рот, глубоко всаживая член. Мне оставалось только подчиниться и плотно обнять его губами. Я почувствовала, что мужчина сзади времени не теряет, он задрал мне юбку выше
талии, оттянул полоску трусиков вбок и резким движением расставил пошире мои коленки и особенно шиколотки, так что я очутилась в позе, в которой я практически не могла самостоятельно двигаться. Чтобы как-то облегчисть своё положение, я сильнее прогнула спинку, при этом ешо сильнее выставив попку. Он надавил головкой своего члена на упругое, сжатое от возбуждения, колечко моего ануса и ласково повторяя Сейчас моя девочка, сейчас, расслабься. , стал проталкивать свой твёрдый член, развигая руками ягодицы. Я пыталась расслабиться, но стоило ему на сантиметр продвинуться в меня, опять сжималась и снова расслаблялась. Таких сильных ошушений я ешо никогда не испытывала. Наконец он последним толчком, взяв меня за талию, полностью одел на свой член. Я вскрикнула, мои ягодицы ешо никогда не находились так далеко друг от друга. Крепко обняв его член своей попкой, я напряглась, почувствовав весь его объём во мне и расслабилась. Приятное тепло и истома прокатились по всему телу, исходя горячими волнами от розового колечка ануса, плотно обтягиваюшего нанизавший меня член. Обволакивающее чувство беззащитности и женственное чувство приятного унижения в этой позе поразило меня. Я была с обеих сторон одета на члены, и каждое моё движение было направленно на то, чтобы достичь ещё большего наслаждения ощущением того, что меня используют как шлюху, трахая в обе дырки. Член во рту мешал мне кричать и я только издавала мычащие звуки, повизгивая и резко выдыхая воздух, когда член в моей заднице до упора входил в меня. Я как могла поддавалась в такт движению, сильнее одеваясь на член сзади и повиливала задницей, когда он выходил назад для нового толчка. Мужские руки крепко схватили меня за талию и сами отводили и снова насаживали меня на член. Трахали меня крепко, моя задница горела уже как печка. Мой член был в полурасслабленном состоянии и болтался при каждом толчке. Я получала неописуемо приятное ощущение в тот момент, когда головка члена упиралсь во что-то у меня в попке. Усиливало ето ошушение то что мой животик был стянут корсетом. Моё мычание перешло в сплошной визг, приглушеный членом, ритмично трахаюшим меня в рот. Я почувствовала, как ритм движения члена во рту участился и он задрожал, струя жидкости плеснула мне в рот. Инстинктивно я хотела вынуть член изо рта и выплюнуть эту жидкость, но руки крепко держали меня за голову и водили, намекая, чтобы я продолжила движения. Я и не думала сопротивлятъся, этот вкус мне понравился и я жадно проглотила его семя, облизывая и посасывая член, стараясь всё вытянуть из него. Неожиданно я задрожала всем телом, я почувствовала, как член мой напрягся и выпустил влагу. Такой силы и продолжительности оргазм я никогда ещё не испытывала, я закричала, мои ощущения в заднице многократно усились, и при каждом толчке я испускала ещё больше семени. Мужчина сзади одобрительно хлопнул меня по попке, он вынул свой член из меня и, схватив за талию, одним рывком перевернул меня и положил на кровать. Взяв меня за шиколотки, он закинул мои ноги себе на плечи и, направив свой член на разработаное колечко ануса, резко опустился всем своим телом на меня, так что его член полностью вошел в меня. Я издала резкий выдох и расслабилась, зная уже, как получить наибольшее наслаждение. Ощущение в этой позе было немного другим, более приятным, так что я не переставала высоким голосом издавать стоны, переходяшие в повизгивание. Я видела мои ножки, обтянутые в нежные чулки и обутые в изящные туфли, беспомошно болтавшиеся у него на плечах, и это возбуждало меня ещё сильнее. Я обняла его за спину, что было не сложно, так как он сложил меня почти вдвое, и всем своим весом входил в меня. Покрытыми красным лаком ногтями я стала царапать ему спину, и это очевидно возбуждало его ешё больше. Тут я почувствовала, как в мою разработаную попку выплеснула горячая струя, я задрожала и кончила сама. Он повалился на меня и некоторое время лежал так, тяжело дышав и не вытаскивая свой член из меня. Я почувствовала, как тепло расслабления разливается мо всему телу. Мужчины вышли покурить, и я лежала на кровати не в силах пошевелиться и широко раскинув ноги, вспоминая ещё раз всё произошедшее и наслаждаясь ощущением своего бесстыдства и разврата. Надо купить прокладки, подумала я, чувствуя жидкость на моих ягодицах.

Наедине

Окно его комнаты выходило на запад, и когда он наконец добрался домой, морковно-оранжевое солнце уже начинало уходить за дальние дома. Стояли погожие теплые дни бабьего лета. Он чертовски устал на работе за последнее время, и сама природа словно подсказывала предощущение праздника. Поужинав на скорую руку, он набрал наудачу два-три телефонных номера. Нет, увы! Никого из тех, с кем хотелось бы разделить сегодняшний вечер, дома не оказалось. Он неторопливо вымыл посуду и вернулся из кухни в комнату. Остановился в дверях и бесцельно, почти автоматически обвел взглядом свое одинокое, снова холостяцкое жилище. И в этот момент ощутил внутри себя даже не толчок, а сворее некое шевеление. Очень легкое, но в то же время вполне отчетливое. Это было знакомое и почти забытое чувство, которое давно уже к нему не приходило; и поначалу он даже испугался. Но как бы внутренне замер и пислушался, боясь спугнуть прораставшие в нем ощущения. Да, пожалуй. Или лучше не стоит? Нет, наверное сегодня такой день, когда это может получиться хорошо. Еще несколько минут он по инерции занимался бытовыми мелочами: расставлял по полкам разбросанные книги, подмел пол, заодно проинспектировал сожержимое холодильника... И все это время напряженно выжидал: не погаснет ли робкий огонек, тлевший внутри его сознания? Но нет, огонек разгорался все сильнее. Наконец, он решительно защелкнул замок входной двери и выдернул из розетки телефон. Потом медленно, очень медленно, с застывшим в бесстрастной маске лицом вынул запонки из рукавов рубашки. После этого надо было расстегнуть каждую пуговицу - спокойно и неторопливо. Молния на брюках. Носки. Плавки. И с каждой снимаемой часть. одежды уходила прочь какая-то часть осознания сеюя мужчиной. И вот уже можно застыть на бесконечно долгое мгновение в первозданной наготе. Нащупать абсолютный нуль, баланс инь и ян, неуловимую грань равновесия между Адамом и Евой. Так. Здесь. Сейчас. Теперь - одеваться! Черная кружевная рубашка чуть ниже колена. Такой же пеньюар. Черные прозрачные чулки. Пояс или подвязки? Подалуй, все-таки пояс. Она все увереннее ощущала себя женшиной. Ступни постепенно вспоминали ощущение высокого каблука. Эти золотые босоножки на семисантиметровой шпильке - она их так любмла! Теперь еще раз подтянуть повыше чулок. Да, ей хотелось быть сегодня настоящей женщиной - чувственной, сексуальной, ждущей и жаждущей. Она робко сделала шаг, потом второй, третий... Осторожно, но все увереннее чувствуя себя на каблуках, прошла в ванну. Подкрасила губы, потом, улыбнувшись собственному хулиганству, чуть отвела лиф и обвела помадой темные кольца вокруг сосков, которые затвердели и набухли на ее маленьких, но столь чувствительных- грудях. Сначала левая, потом правая. Подкрасить ресницы? Пожалуй, нет. Зато - духи. Она выбрала Фиджи . Молодежный тон, но ведь, в конце концов, ей нет еще даже тридцати! Обильно смочила клочок ваты и увлажнила им излюбленные точки своего тела: за ушами, на запястьях, сгибы локтей, справа и слева на шее - в тех местах, где отчетливо прощупывался участившийся пульс. Провела влажным тампоном по складкам в паху - чуть повыше конца чулка, там, где берут начало ноги. Потом подколенные впадины и, наконец, изнутри на щиколотках. Когда она вышла из ванной, уже почти стемнело. Она поплотнее задернула шторы на окнах и принесла из кухни несколько свеч. Одну из них зажгла и поставила на стол в дальнем углу комнаты. Критически оглядев все пространство, достала поднос - он все равно еще понадобится - и поставила его на стул в изголовье кровати, а на него - подсвечник со второй свечой. Теперь вся комната была стянута по диагонали нервным диалогом языков пламени. Да, сегодняшний вечер принадлежал только ей, и она хотела взять от него все до последней капли. Кстати, о музыке. Щелкнула
кассета, ваставляемая в магнитофон, и вот уже пламя свеч закачалось в такт мягкой мелодии. Кажется, это был оркестр Поля Мория. А может быть, Джемся Ласта. Впрочем, неважно. Пританцовывая в этом медленном ритме, она распечатала последнюю пачку индийских ароматических палочек. Двух штук должно было хватить вполне. Сандал? Нет, сегодня ее настроению подходили скорее мускус и жасмин. Ну что же, пусть будет так. Когда в воздухе заклубились первые струйки ароматного дыма, она снова застыла на несколько секунд, прислушиваясь поочередно ко всем своим органам чувств и проверяя, все ли ее устраивает в мизансцене сегодняшнего вечера. Низкий свет живого пламени и игра теней на стенах и потолке - вполне. Музыка - тоже: в меру тихая, но заполняющая всю комнату, тем более, что шум машин за окном по позднему времени заметно поутих. Запах? Да, тон запаха был выбран ею правильно. Пряный и чувственный, пробуждающий к жизни не тысячелепестковый лотос Брахмы в центре сознания, но скорее могучую и страшную силу пола - змею Кундалини, свернувшуюся в свои положенные три с половиной оборота в основании позвоночника. Осязание? Нет, она больше не могла этого выдержать. Контраст между мягким и нежным прикосновением, с которым прилегал к телу шелк рубашки, и напряженным, даже чуть жестковатым касанием капрона чулок на бедрах и икрах был настолько зовущим, настолько восхитительным, что она бросилась к кровати, откинулась на мягкое ворсистое покрывало и начала с мазохистской неторопливостью мучительно медленно водить ладонями по туго обтянутым бедрам - сначала снаружи, а потом, слегка раздвинув ноги, изнутри. Прочертила подушечками пальцев нервные линии вдоль предплечья и плеча, нащупывая самые чувствительные места, от едва уловимого, невесомого прикосновения к которым все тело пронизывала уже крупная дрожь. Ее пальцы скользнули чуть дальше вниз, к маленьким крепким грудям. Она охватила их своими ладонями, а бльшими и указательными пальцами начала теребить вспухшие и затвердевшие соски сквозь кружево рубашки. Это было восхитительно, но этого было мало, ей хотелось еще, больше, и всего сразу! Не отнимая рук от грудей, она скрестила ноги и ощутила восторг от их соприкосновения, по всей длине от основания бедра и до щиколотки сквозь двойной невесомый слой прозрачной черной материи, которая позволяла ногам удивительно легко скользить вверх-вниз и вокруг, нежно лаская друг дружку. Напряжение нарастало в темпе Allegro vivace, почти Presto, и вот уже она мучительно осознала, что в этом коктейле наслаждения ей не хватает боли. И тогда сначала стиснула посильнее пальцами свои грудные соски, а потом, когда и этого показалось мало, вонзила высокий и элегантный каблук золотой босоножки с правой ноги в бедро левой. Чувство острой и резкой боли, пронзившее все ее тело, было сладостным, но одновременно отрезвляющим. Она пришла в себя, поднялась и села на краю уровати, все еще разгоряченно дыша, как будто только что пробежала стометровку. Ну-ну, не торопись, малышка! - сказала она самой себе, стараясь успокоиться. Действительно, до конца программы было еще далеко. Шампанское, которое она достала из холодильника, приятно холодило ладонь, и прежде, чем поставить бутылку на поднос вместе с прочими мелочами, до которых дойдет очередь позже, она несколько раз прикоснулась к запотевшему стеклу по очереди обеими раскрасневшимися щеками. А еще через минуту, полулежа на подушках, мелкими глотками впитывала золотистую пузырящуюся влагу из хрустального бокала на длинной тонкой ножке. Первый бокал она выпила почти мгновенно, так силен был пожар, бушевавший внутри ее тела. К середине второго ей удалось уговорить себя остановиться - но только ради того, чтобы покурить. Сигарета была длинной, с золотистым ободком вокруг длинного белого фильтра. Горьковатый, чуть пощипывающий аромат табачного дыма изящно вписывался в пряную, почти приторную атмосферу, которую успели создать к этому кремени в комнате индийские благовония, но все-таки ее пухлые чувственные губы хотели большего. Докурив, она сделала еще несколько глотков из бокала, а потом обмакнула рот в шампанское и медленно, тщательно, со вкусом его облизала. Наконец, взяла с подноса банан, освободила от жесткой кожуры его пахучую белую плоть и начала неторопливо водить кончиком плода по своим сжатым губам. Сначала с внутренней стороны, вдоль щели, которая была готова в любой момент раскрыться, обнажив голодные острые зубы, и проглотить фрукт целиком в одно мгновение. Потом снаружи, по внешней стороне губ - верхней, нижней, в левом уголке рта, в правом, и снова по наружным границам губ. Эти места еще не изведали сегдня ничьих прикосновений - ни помады, ни шампанского, ни сигареты - и так истосковались по ласке, что медленное движение банана, вызывавшего вполне очевидные ассоциации, насыщало их электричеством и приводило в состояние мелкой упругой дрожи, словно они были обмотками какого-то эротического трансформатора, попавшего в короткое замыкание между Марсом и Венерой. Наконей, она гостеприимно распахнула губы и начала короткими движениями - вперед и назад, и снова вглубь, и снова обратно, и каждый раз чуть больше вперед и чуть меньше назад - поглощать вожделенный плод. Острое желание пронзило ее насквозь, и она отчетливо поняла, что именно сделает дальше, через несколько минут, но сначала надо было полностью насытить и удовлетворить свой рот. И она еще долго с наслаждением скользила губами вдоль продолговатой упругой плоти, то выпуская ее почти целиком наружу, а то погружая в себя как можно глубже и пытаясь достать до самого горла. Это никак не удавалось, но взамен она повернула фрукт набок и несколько раз запустила его вправо и влево за щеку, в пространство между губами и зубами, а потом снова погрузила банан вглубь своего рта, чуть сжала зубами и начала медленно вытягивать обратно, получая изысканное удовольствие от того, как ее зубы оставляют глубокие продолговатые борозды на его влажном пахучем теле. Но в какой-то момент устала бороться с собственным вожделением и решительно перекусила плод пополам. Сладкие куски белой плоти еще проходили один за другим сквозь горло, а она уже рванулась к подносу, зачерпнула пальцами крем из заранее открытой баночки и, подняв повыше широко расставленные ноги, начала обильно смазывать анус прохладной скользкой массой. Сначала шелковистыми прикосновениями прошлась вдоль всей щели между ягодицами, заодно прихватив и начало бедер, а потом сосредоточилась на маленьком упругом колечке, которое набухло и сжалось от возбуждения. Теплыми касаниями она постаралась успокоить напряженные мыщцы и уговорить их расступиться, потом подготовила вход пальцем и, смазав новой порцией крема третью свечу, все еще остававшуюся незажженной, одним долгим движением вонзила ее в себя почти на полную глубину. Она испытала долгожданное облегчение; в то же время, ощущение было каким-то непонятным, чуть ли не болезненным. Однако постепенно ее внутренности подстроиись под методичные и ритмичные движения того, что их заполняло, и ей становилось все приятнее. Через несколько минут она застонала, обуреваемая восторгом от ощущения собственной заполненности, и загнала свечу еще глубже - на последний мыслимый сантиметр. В этот миг она как будто увидела себя саму снаружи и изнутри одновременно, десятками глаз, ушей и ноздрей, каждой из миллиарда клеточек кожи своего тела постигая все удовольствия сегодняшнего вечера сразу: запах жасмина и искрящееся
шампанское, негромкую мягкую музыку и скольжение ног, обтянутых черными прозрачными чулками и обвитых плетением золотых босоножек на высоком каблуке, кружево рубашки, сквозь которое проглядывают набухшие соски, и мерцающее пламя свеч, и, наконец, банан, заполняющий ее рот, и свеча, постигающая глубины ее ануса. И тогда, наконец, она протянула руку к тому месту, которого до сих пор тщательно избегала, и прикоснулась пальцами к упругому твердому фаллосу. Дальним краем сознания она все это время ощущала его присутствие, но до сих пор он виделся ей лишь зеркальным отражением ее раскрытой вагины, сочащейся влагой желания. А теперь... Конечно, это член не принадлежал, не мог принадлежать ее женскому телу, и в то же время он не был чем-то посторонним, совершенно ей чуждым. она знала и любила этот член. Это был фаллос ее любимого мужчины, а значит - ее собственный. Не прекращая ни на секунду движений, насыщавших ее анус, она начала ругой рукой гладить и теребить напряженное мужское естество, то охватывая его плотный ствол ладонью, то перебирая пальцами вздувшуюся головку, а то опускаясь вниз и поглаживая нежную кожу яичек. Потом ненадолго оставила свечу в неподвижности, почти полностью погруженной в ее глубины, и начала двумя ладонями растирать эту монументальную колонну, словно пытаясь при помощи трения первобытным способом добыть огонь из своего тела. К этому времени мужское самосознание уже ожило, вернулось из небытия и настойчиво заявило о себе. Но при этом оно не умаляло и не отменяло женского, а лишь дополняло, существуя одновременно и параллельно с ним. Да, он был мужчиной, влюбленным и любимым. Сегодня он пришел к своей возлюбленной, сегодня ночь их любви, и он был счастлив, замечая, как она ждала его, сколько усилий приложила, чтобы подарить ему сегодня эту радость. Столько радости, сколько было в ее силах, и ни каплей меньше. И он наслаждался ее нежностью и раскрытостью, ее длинными ногами в изящных босоножках а высоком каблуке поверх прозрачных черных чулок - она подняла их высоко вверх в порыве страсти, а он снова и снова гладил их своими руками, полируя до блеска. Он вбирал в себя ее пухлые чувственные губы, и сердце замирало от того, как все внутри нее судорожно сжимается, когда он погружается в ее глубины... И в то же время она оставалась енщиной, влюбленной и любимой. Да, к ней сегодня пришел ее возлюбленный, сегодня ночь их страсти, и она была счастлива ощущать его желание и добрую силу. Наслаждаться его терпеливостью и умением, его крепким фаллосом, пронзавшим всю ее насквозь. Его умным тонким лицом, его крепким торсом и удивительными руками, такими ласковыми, что, казалось, она превращается под их прикосновениями в послушную глину, из которой он лепил прекрасную скульптуру. С каждым движением разделявшее их расстояние становилось на шаг короче, они были все ближе и все желаннее друг для друга, и вот, наконец, настал миг последнего упоения. Берлинская стена разнополости рухнула, седьмая вуаль упала наземь, и на бесконечно долгое мгновение удалось вернуть изначальную неразделенную целостность. Щива сеодинился с Шакти. Божественный перво-Адам, из ребра которого еще не изъяли Еву, не вкусивший первородного греха и исполненный чистой радости. Опустим же очи долу и тихо удалимся, оставиви его-ее-их наедине. Немногие достойны узреть сияние фаворского света, недостойным же оно способно выжечь глаза. Назавтра его разбудит будильник.