Видеозабавы

- "...ладно, Кать, договорились в 3 часа. Жду!" и он повесил трубку.
- Ну, что, Коль, займёмся установкой видеооборудования? -хохотнул Мишка и пошёл в свою комнату за камерой. Его не устраивала только одна деталь: аккумулятор сдох, а нового не было. Пришлось брать удлиннитель и через розетку в бабкиной комнате тащить камеру в туалет.
- А вдруг она заметит?
- Да ладно, не писай в рюмку!
Воткнув вилку адаптера в розетку, он потянул шнур в туалет. Спрятав камеру в шкафчике для веника, он придирчиво осмотрел своё творение.
- Да-а-а... в принципе ничего, только вот провод выдаёт всё.
Действительно, чёрный провод среди светло-зелёного кафеля смотрелся как-то не к месту. Он взял грязную футболку и накрыл провод. Вроде бы, стало получше. Установив камеру так, чтобы был виден унитаз, он выключил её и они с Колькой стали ждать Катьку. Где-то в десять минут четвёртого зазвонил домофон. Это была она.
Уже не первый раз они сидели у него дома и пили пиво, но только сейчас Мишка решился на то, чтобы поставить камеру в сортире. Встретив Катьку в дверях, Мишка попросил её сходить за пивом. Дал ей полтинник и сказал, чтобы она купила ещё и чипсов. Она начала препираться, чтобы сходил Колька, но вскоре ей это надоело и она пошла сама. Стоял жаркий июль и Мишка с Колей сидели на балконе и ждали её. Все трое недавно закончили девятый класс и всем было по 15.
Минут через пятнадцать она появилась. Мишка пулей кинулся в туалет и включил камеру.
- Вроде всё нормально, пойду открою.
...Через 2 минуты раздался звонок в дверь.
- А вот и я!
- Ну давай, чего ты там купила?
- Да вот...
- НАФИГ???!! Я тебя просил купить лёгкое, а "Медовое крепкое" это ж чистый спырт.. Чё я, алкаш, что-ли?
- Да ладно тебе!
- Не, ты как хочешь, а я это пить не буду.
- Ладно, давай доставай чипсы и пошли!
..Действительно, "крепкое" это покруче чем Балтика №9... По крайней мере, тогда это казалось так. Кольке тоже не понравилось, но он всё-таки выпил стакан, в отличие от Катьки, которая выжрала всю бутылку.
Результат не заставил себя долго ждать Катька смотрела на друзей каким-то мутным взглядом и гпупо смеялась.
"Господи, чтоб я так пил? Да никогда в жизни!" подумал про себя Мишка (правда, его надеждам не суждено было сбыться водку пьют все!).
Где-то минут через 15 Катька с трудом встала с дивана и, пошатываясь, пошла в туалет.
Коля и Мишка радостно переглянулись. Наконец то! Сколько они мечтали об этом! Как они хотели увидеть то, что скрыто у Кати между ног..
Послышался звук спускаемой воды и Катька вышла из "комнаты смеха". Мишка, сделав вид, что тоже захотел туда, зашёл, закрыл дверь и дрожащими от возбуждения руками достал камеру. Переключил её в режим "play" и нажал на воспроизведение. Результат был плачевный он не очень хорошо установил камеру, и изображение было мутным (чёртов автофокус!), да и виден был лишь сам унитаз (а не то, что должно было быть над ним) и лишь чуть-чуть видно, как Катька писала.
"Ничего! подумал Мишка.она ещё раз пойдёт!"
На этот раз он сделал всё как надо, просто идеально. Вышел из туалета, прошёл в комнату и жестами показал Кольке, что пока ничего не получилось.
Они посидел ещё где-то часа полтора, потом Катька сказала, что ей пора и стала собираться. Мишка был готов расплакаться от разочарования. Но почти перед самым выходом она сказала: "Ой, что-то мне ещё в туалет захотелось! Я схожу, ладно?"
Ну как он мог отказать!!
"Конечно, Кать, иди!"
Она зашла, закрыла дверь, слышно было, как шуршит одежда и как полилась струя.
Потом зашумела смываемая вода, опять зашуршала одежда и Катя вышла. Попрощавшись с ребятами, она ушла домой. Мишка, опережая Кольку, ринулся в туалет, схватил камеру и моментально подсоединил её к телевизору через видеовход.
ДА! На этот раз всё было просто супер! Сначала темнота, потом вдруг зажигается свет, заходит Катя, закрывает дверь, расстёгивает молнию на джинсах и стягивает их вместе с трусиками. Перед мальчишками на телевизоре была отличная девичья попка. Катька нагнулась и села на унитаз.
"Чёрт! Я думал, она стоя ссать будет!"сказал Колька.
"Я тоже так думал, ну да ничего.."ответил Мишка.
Перед их взглядами на экране Катя уже встала. Было видно всё! И её попка, и половые губы, и даже волосы на лобке.
"Давай?" вопрос прозвучал одновременно.
Мишка перемотал запись на начало. Не в силах терпеть, ребята стянули штаны и начали дрочить. Такого оргазма они не испытывали ешё ни разу в жизни.
Отдохнув немного, Мишка выключил камеру и спрятал её в шкаф.
"В следующий раз позовём Любку!" подмигул он Кольке.
Возможно, будет продолжение...
Все имена изменены. События, описанные здесь действительно имели место в реальности.

Ночные забавы

Небольшой южный город нежился в теплом солнце. Море принимало в свои объятия, уставшие от зимы тела отдыхающих.
Прошла неделя, как супружеская пара приехала отдыхать. Легкий загар уже покрыл их молодую кожу. Беспечность отдыха и купания, нежность и любовь друг к другу. Ночь приносила прохладу и наслаждение. Каждый день. Но не в эту ночь…
День прошел, насыщенный как всегда. Пляж, купания, спорт – в этот день было всего особенно много. Он сидел на балконе, расслабившись в кресле, и курил, глядя на ночные огни по берегу моря. Она вытянулась на кровати и смотрела на него. Почувствовав ее взгляд, он обернулся, и в его глазах зажглась нежность, а на ее губах появилась улыбка.
- Ты что на меня смотришь? – спросил он.
- Любуюсь на своего мужчину! Ты такой красивый!
- Да перестань, мужчина не может быть красивым.
- Может, ты красивый, потому что я тебя люблю!
- Я тебя тоже люблю!
Он с удовольствием смотрел на нее, думая, как ему повезло с женой. Красивая, сексуальная. Длинные волосы были разбросаны по подушке, глазки цвета янтаря, чуть пухлые губки. Круглые плечи, упругая грудь с вишенками сосков, плоский живот, выпуклый гладкий лобок, женские бедра и точеные икры, и маленькие ступни с фиолетовым лаком на ноготках. Он сидел обнаженный, и она сразу заметила его возбуждение.
- Ну что у нас «мальчик» такой беспокойный, никак ему не отдыхается! – засмеялась она.
- Была ты жената на такой красивой женщине, тебе тоже бы не отдыхалось!
Она встала с кровати, подошла к нему. Его лицо оказалось напротив ее лобка.
- Кто красивая – я? Да я просто страшна, как ночь!
- Ты да, - улыбнулся он, - а вот «она» просто красавица!
- Кто, вот эта! - она расставила ножки в стороны, и положила руку на лобок, - «она» только и может губки дуть, да слюнки пускать, - ее палец скользнул между набухшими губками и стал блестящий от влаги.
- Ну и целуйся с ней, раз она красавица!
Он обхватил ее за ягодицы и притянул к себе. Язык скользнул между губок, лаская клитор. Она вздрогнула и застонала. Руки его гладили ягодицы, бедра. Она как могла широко расставила ножки, отдаваясь его языку и рукам. Резко оттолкнув его голову, она опустилась на голени и обхватила его член губами, стараясь как можно глубже поглотить в себя. Он запустил одну руку в ее волосы, чуть надавливая и отпуская, второй рукой ласкал грудь, наслаждаясь ее упругостью. Ее губы отпустили член, и язык стал ласкать яички. Язык скользнул вверх по всей длине, и член снова погрузился в ее ротик. Он смотрел сверху на водопад ее волос, тонкую талию и круглые ягодицы. Ее рука скользнула себе между ног и стала ласкать губки. Почувствовав, что он сейчас кончит, она попыталась отстраниться, но он надавил ее голову вниз, и теплая жидкость толчками стала заполнять ее ротик.
- Фу, противный! – она встала с колен, - Ты немного горький, поменьше кофе и сигарет. Я пошла в душ, неудовлетворенная. Какие вы мужики эгоисты, все себе да себе, – она остановилась в дверях душа и показала ему язык.
Он блаженно потянулся и пошел к ней. Она стояла под душем. Встав рядом, он обмылся и оставив ее наслаждаться водой, ушел. Завалился на постель и закрыл глаза. Она долго любила плескаться и когда вышла, он уже спал. Попыталась его растормошить, но бесполезно. Он что-то пробормотал, перевернулся на живот, и его дыхание снова стало ровным и спокойным.
Она вышла на балкон и облокотилась на перила. Воздух был теплый и пах морем. Спать не хотелось. С танцплощадки пансионата доносилась музыка. Она приняла решение. Войдя в комнату, еще раз глянула на него, накинула на себя длинный белый легкий сарафан, даже не одевая трусиков. Расчесала перед зеркалом волосы. Сарафан облегал все ее тело, соски просвечивались сквозь ткань. Пуговицы были спереди, по всей длине, и она расстегнула их снизу, выше середины бедер. Покрутилась перед зеркалом, каплю духов за ушки и на шейку. От одной мысли, что она пойдет в таком виде, без трусиков, в полупрозрачном сарафане, на танцы, ее лоно снова стало мокрым и горячим. Надев босоножки на каблучке, тихонько закрыв за собой дверь, она стала спускаться по лестнице. Она знала, что он проспит до утра, и вся ночь у нее впереди…
Как только щелкнул замок в двери, он до этого, вроде крепко спавший, резко поднялся с постели. Натянув на себя темную футболку и джинсы, он пошел за ней. В окно на лестнице он увидел, как она вышла из дверей центрального входа и пошла к выходу из пансионата. Он быстро сбежал по ступенькам, и пошел за ней, держась в тени деревьев. Белый сарафан был хорошо заметен. Дома отдыха растянулись вдоль моря, один за одним. Она прошла несколько штук, и свернула в ворота одного. Он шел за ней. Она пошла в сторону танцплощадки. При каждом шаге ее сарафан распахивался, обнажая то одно, то другое бедро. Придя на танцплощадку, она встала в сторонке, разглядывая людей. Он встал в зарослях кустов, в нескольких метрах от нее, чуть сзади. Ему прекрасно все было видно, и соски, стоявшие, толи от возбуждения, толи натертые материей сарафана. И темную ложбинку между ягодиц, просвечивающихся сквозь тонкую ткань.
Она чуть пританцовывала под музыку. Люди веселись, танцевали, пили пиво и лимонад. Многие мужчины, смотрели в ее сторону. Когда заиграл медленный танец, один из мужчин, стоящих неподалеку, направился к ней. Он был высокий, темный, в светлых джинсах и белой майке, подчеркивающей, его широкие плечи. Он шутливо наклонился, приглашая ее на танец. Она кивнула, и они вышли на площадку. Одна его рука обхватила ее талию, другой, взяв ее руку, он отвел в сторону. Танцевали они, на расстоянии друг от друга, как в классическом вальсе. Он что-то говорил, она улыбалась, что-то отвечала. Танец кончился, они отошли вместе к скамейке и сели. Она положила ногу на ногу, сарафан распахнулся, почти полностью открывая ее гладкие бедра. Они продолжали разговаривать, его взгляд скользил по ее бедрам. Следующий медленный танец они танцевали уже не классически. Он обхватил ее обеими руками за талию, она обвила ему шею, и они танцевали, тесно прижавшись к друг другу. Его руки скользили по ее спине и иногда опускались на ягодицы. Ее бедро было между его ног, оно двигалось и сильно прижималось к его паху. Он увлек ее к раю площадки, где было мало народу и тень от деревьев. Его губы стали целовать ее ушко, шею. Она откинула голову и прикрыла глаза, отдаваясь мужским губам. Он запустил ей руку в волосы и наклонил губы к ее губам.
Они стали целоваться, страстно и жадно. Его рука скользнула вниз, к расстегнутому сарафану и накрыла лобок. Она убрала его руку, и потянула за собой, где была дорожка между кустарника. Наблюдавший, двинулся за ними. Они прошли в самый дальний темный и безлюдный угол парка. Там стояло большое дерево, к которому и прислонилась женщина. Мужчина снова жадно впился в ее губы, она также ему отвечала. Его руки ласкали ее грудь, через ткань сарафана, зажимали между пальцами сосочки. Они были такие дикие и страстные, молодые и безумные. Его руки скользнули вниз сарафана и расстегнули пуговицы до самого верха. Распахнув сарафан, мужчина отодвинулся, любуясь открывшимся зрелищем. Потом опять стал целовать ее лицо, шею, губы опустились до груди, язык двигался вокруг сосочков, задевая их. Губы сомкнулись на ореоле соска, зубы впились в сосок. Девушка застонала и выгнулась, подставляя ему грудь. Ее руки сняли с него майку. Он гладил ее икру, бедра. Рука скользнула к лобку, ощутив жаркую влажность. Он двинулся вниз, стал целовать ее бедра, рукой лаская лоно. Он поднял ее ножку и стал целовать пальчики на ноге, сорвал босоножку и стал ласкать каждый пальчик, то облизывая его языком, то обхватывая губами. Он вернулся к ее бутону, она широко раздвинула ножки, и его язык и губы стали пить ее нежную влагу.
Палец скользнул внутрь, один, за ним и второй. Безымянный палец, смоченный ее влагой, скользнул в попку. Она чуть присела, пуская мужчину к своим всем прелестям. Язык ласкал клитор, пальцы проникали в обе дырочки. Женщина сама стала все быстрей и быстрей насаживаться на пальцы. И вот ее стон, сжатые бедрами пальцы и влага, оросившая его руку. Она опустилось на корточки, он поднялся. Были видны раскрытые большие губки, а между ними, как лепестки малые, все блестело от большого количества влаги.
Мужчина тоже был сильно возбужден, джинсы, казалось, лопнут от напряженной плоти. Девушка стала гладить его член через джинсы, сжимая и разжимая руку. На ее щеках был румянец, губы, опухшие от поцелуем, в глазах страстный блеск. Она стала целовать и покусывать его плоть через ткань. Намучивши его, она расстегнула пуговицу и молнию, и член буквально вырвался из плена. Мужчина, даже не дав ей взглянуть на него, обхватил ее голову и погрузил член в ее ротик. Он вошел на всю длину и обратно. Вперед-назад, вперед – назад. Потом он рывком поднял ее на ноги, развернул и наклонил вперед. Ее руки уперлись в дерево, он вошел сзади в ее лоно. Быстрые, глубокие, сильные толчки. Она одной рукой продолжала упираться в дерево, второй ласкала себя, проникая пальчиком, вместе с его членом в свой цветок. Несколько раз наслаждение захлестывало ее, пока мужчина достал член и стал кончать ей на круглые ягодицы.
Когда они успокоились, она сидела на коленях возле дерева, прижавшись к нему плечом. Мужчина сидел рядом, что-то говорил, гладил ее по волосам. Она, вырвавшись из нирваны, попросила его уйти и сказала, что придет еще. Он встал, оделся и, поцеловав ее волосы, ушел. Она так и осталась сидеть, разморенная любовью.
Наблюдавший, вышел и пошел к ней. Увидев мужа, девушка улыбнулась. Он подошел, скинул с себя одежду, опустился на колени перед ней, стал целовать ее лицо, вдыхать запах ее волос, пахнущие чужим одеколоном. Рука опустилась на лобок, пальцы заскользили по мокрым губкам. Влаги было столько много, что она стекала вниз, между полушариями попки. Он положил ее набок, лег сзади. Ее ягодицы были мокрыми, ее дырочки были обе влажные и скользкие. Она подняла одну ногу, и уперлась в дерево. Он стал водить головкой по ее губкам и попке. Потом приставил член к попке и медленно вошел в нее. От большого количества влаги, он вошел легко и безболезненно. Он стал быстрей и быстрей двигаться в ней, рукой лаская ее губки, проникая пальцами вглубь, чувствуя через перегородку, как двигается его член. Движения были недолгие, возбуждения этого вечера было слишком велико. В последний момент он вытащил член и приставил его к клитору. Горячие сильные струи ударили, заставляя ее застонать. Она напряглась, по ее телу прошла дрожь, и она обмякла, прижавшись спиной к его груди. Он уткнулся в ее волосы, и они лежали несколько минут, наслаждаясь близостью.
- Я плохая девочка, да, Любимый? – тихо спросила она.
- Нет, ты сама лучшая! – ответил он.
- Я все правильно сделала, так как ты хотел, и мы мечтали?
- Да, спасибо, Любимая!
- И тебе спасибо! Я тебя люблю!

Весна

Весна прошлого года была ранней и дружной. К середине марта море здорово прогрелось. Бычок, буквально, лез косяками на берег. Что может быть лучше вяленного "песчаника" с пивом в ночную смену, когда нет начальства? Тут еще и весенние каникулы... С моими пацанами (сыновьями) мы приносили по ведру бычка. Солили, вялили, жарили, объедались после зимнего мясоедения.
В тот день я плохо вставал - была тяжелая смена (две серьезных поломки). Дети меня подгоняли и заметно нервничали. Им не хотелось бежать через "Зеленстрой" - зеленую зону. Там постоянно выгуливали собак и бывали разные неприятные моменты. Мы опаздывали к утреннему клеву и пошли напрямик - через "Зеленстрой".Мальчишки шли впереди, я плелся за ними просыпаясь на ходу. Вдруг они резко встали. "Собачатники"- подумал я. На небольшой поляне стояли две тетки. Они мирно беседовали. Вокруг них крутились две овчарки, третья обхаживала какую-то сучку. Я почувствовал как у меня зашевелились волосы на голове и в штанах. На бревне лежала женщина, а пес её е..... В мужских компаниях ходят разговоры об отношениях женщин с собаками. Я воспринимал их как некоторую фантазию. Но, здесь на моих глазах, на глазах моих детей, половой акт с животным. Мальчишки то же поняли, что происходит ( им уже 13 и 10 лет). Моя рука опустилась на джинсы. Мне не надо было дрочить, сперма сама капала с конца. Один только вид молочно-белого тела под серым собачьим мехом мог свести с ума кого угодно. Пес крутил головой, лихо двигал задом и спокойно делал свое дело. Мальчишки стояли притихшие и остолбенелые. Я понимал: "То, что происходит на поляне не для детской психики. Это на всю оставшуюся жизнь". Но мы не могли пошевелиться.
Между тем пес закончил свое дело, слез и стал облизывать инструмент. "Не такой уж он большой, как говорят" подумал я. Две других собаки мгновенно рванулись к телу (видно, им это не впервой). Одна из теток схватила их за ошейники, а другая наклонилась к телу. Тело не шевелилось. "Все за.... в доску" Не тут-то было. Между теткой и телом произошел короткий диалог и второй пес легким прыжком занял рабочую позицию. Дальше я не выдержал. Тихонько взял за плечи детей и повел их в обход поляны. Мы шли, а взгляды искали белое тело и серый мех. На рыбалке мы сидели как потухшие. Бычок клевал, но мы его не ловили. У меня в голове ( уверен, и у детей) крутилась мысль: "А третий её тоже .... или нет?".
На смене я был задумчивый и отрешенный. Бригада подумала, что я перегрелся на солнце. Все было гораздо сложнее, я старался не смотреть на крановщиц. Каждую женщину я клал на бревно и представлял её под псом. Скажу откровенно: "Я обычный муж. 3-5 минут и супружеский долг вытекает." Этой ночью я был в ударе. Когда третий или четвертый раз я полез на жену, она заорала благим матом. Мне было четко сказано: "Если не успокоишься, вышвырну на балкон. Там е...би летучих мышей, хоть до утра." Я затих, но заснуть не мог- прибор торчал как в столбняке. На следующий день мне был устроен допрос с пристрастием. По мере моего рассказа, жена ерзала на стуле и зябко поводила плечами. Ни слова не говоря, я завалил её на обеденный стол и представил себя кобелем. Эффект был обалденным. Жена крутилась и стонала, как в порнофильмах. Ночью мы совокуплялись, пока не стало светать.
Прошел год, история получила неожиданное продолжение. Совпали Пасха и майские праздники - 9 дней отдыха для детей. Каждое утро они бежали на море, но возвращались без рыбы. Глупые, такое можно увидеть один раз в жизни или никогда. Жена, иногда, приглашает меня в "кошачьи" ряды и осторожно заводит разговор о щенке. Я и не возражаю. Как только вспоминаю весеннюю поляну, то становлюсь половым гигантом. Но воспоминания затухают, их бы обновить...

Училка

Моя жена Лена - училка. Нет, чтобы быть училкой недостаточно только работать в школе. Нужно быть училкой в душе. Ее медом не корми - дай только кого-нибудь повоспитывать. Вот и сейчас она воспитывает своего братца. Я лишь только дверь раскрыл, сразу понял по шуму из зала, кто сегодня попал под раздачу. В такие моменты лучше на ее пути не становиться, достанется по первое число. Сразу вспомнит, что утром мусор не вынес, что за телефон не заплатил и еще добрую сотню грехов, которые успел совершить за последний месяц. Поэтому тихонько иду на кухню в надежде вытащить из кастрюли кусок мяса и насладиться им в благостном уединенном спокойствии.
Антон, ее брат - студент. Он живет у нас уже третий год. Хлопот, в принципе не доставляет, но Лена так не считает.
Как-никак, он на восемь лет младше нее, и она чувствует себя ответственной за его воспитание. Угораздило же его вчера домой пьяным в три часа ночи явиться, да еще с подсвеченным глазом. Видно, продрых весь день, а теперь вот получает кундюлей от нашей воспитательницы.
- И когда ты за ум возьмешься?! Вроде уже и взрослый человек, а мозгов не нажил!
- Не тебе судить, нажил или не нажил!
Ну, надо же, еще и огрызается. Отважный парнишка, отважный. Видно она давно уже ему морали читает, раз его это начало доставать. Обычно Тоха героически все выслушивает, отшучивается и старается куда-нибудь свалить побыстрее. Да я и сам той же стратегии придерживаюсь. С ней спорить - себе дороже.
- Уж мне-то как раз и можно судить. Я же тебя как облупленного знаю. Тебя если в зад не пинать, совсем опустишься. На учебу забил, одни пьянки-гулянки на уме! Небось, опять у этих потаскушек болтался?
- Какие еще потаскушки?! Мы к экзамену готовились, ну, и выпили немного за начало сессии.
- Ты помаду с себя бы оттер сначала, а потом спорил. И духами от тебя за километр разит. Вот расскажу все Татьяне, будет тебе свадьба.
Это она зря, по-моему. Знает же, как Антон на такие вещи болезненно реагирует.
- А вот сюда, ты свой нос не суй!
- А то что?
Ехидный смешок. Ух, так и врезал бы, будь она мужиком. Ну, давай, Тоха, я на твоей стороне, поставь ее на место.
- В ебало получишь, вот что!
Вот это круто! Тоха, мои аплодисменты.
- Ах ты, щенок! Да я ж тебя одним пальцем раздавлю, Будто я не знаю, как ты меня боишься. Чтоб ты на сестру руку поднял?! Ха-ха три раза!
Ох, заведет она его, чувствую, придется все-таки мне вмешаться.
- Подниму, если нужно будет, не переживай. И не только руку.
- Ой-ой-ой! Я прям вся и испугалася! А что же, ногу? Или ты мне своим членом пригрозить решил? Иди, вон сучкам своим пригрози!
- Ногу, ногу. А член не надейся. Он еще и не встанет на такую старушку.
Хам! За это можно и от меня отхватить. Единственное, что утешает, то, что я-то цену его словам знаю. Сколько раз видел, какими блестящими глазами он на нее поглядывал. Ленка сейчас в самом соку. Вот только юмора такого она никогда не понимала. И сейчас, видно, не поймет.
- Свинья! Урод! Убирайся отсюда, чтоб духу твоего здесь не было!
Слышно, как она пытается молотить Антошку кулаками. Пойти разнять что ли? Впрочем, и сам большой, справится. Звуки ударов постепенно переходят в звуки возни, крики в напористое сопение. Видно перешли на борьбу. Логично. А как с ней иначе справиться? Пойду, посмотрю поближе, что там у них творится. Дверь в зал приоткрыта. Брат с сестрой барахтаются на разобранном диване. Антошка сверху, что и следовало ожидать. Куда ей с его силенкой тягаться. Боролся я с ним пару лет назад в шутку. Уложил, конечно, но парнишка крепкий. А за последнее время еще больше возмужал, регулярно в тренажерный зал ходит. Но у Ленки характер. Она так просто не сдастся, до последнего будет выкручиваться. Кряхтит, матюкается сдавленно, но пока ничего не выходит. Не любит она проигрывать, ни в чем не любит проигрывать. Вот довыкручивается ведь, что одежду порвет. Точно, трещит что-то, кажется, пуговки одна за другой отлетают. Елки-палки, грудь вывалилась! Так она сегодня без бюстика?! Красивые у нее грудки, черт побери. Аж интересно, как Тоха отреагирует, когда увидит. Он пока за ее спиной руки пытается вывернуть. Плюнул на это занятие, снова навалился всем весом, обхватил корпус, пытается руку поймать, шарит под Ленкой. Вдруг замер, видно на голую грудь рукой наткнулся. Наверное, растерялся слегка и ослабил хватку. Ленке только этого и надо. Она змеей выскользнула из-под брата и залепила ему звонкую оплеуху. Вот это затрещина! Забавно он, наверное, сейчас смотрится: под глазом фингал, на щеке краснющая отметина от Ленкиной пятерни. Жаль, не вижу со спины. А Ленка-то как хороша! Волосы взъерошены, глаза горят, кофточка распахнута, грудки торчат, видно возбудилась во время возни. Даже запахнуться не пытается, приготовилась к наступлению. Если Тоха так и будет столбом стоять, точно глаза ему выцарапает. Ну, прямо сцена из вестерна: замерли, в глаза друг другу глядят, ждут, кто первый револьвер из-за пояса выхватит.
Видно, что Антошке не хочется нарушать эту гармонию, так и смотрел бы на сестру, не отрываясь. Но Лена, наконец, не выдерживает. Прыжок. Антон разворачивает ее в воздухе и опять оказывается наверху. Все-таки вес больше, от этого никуда не денешься. На этот раз они лицом к лицу. Антон крепко прижал Ленкины руки к дивану, пользуется своим положением, чтобы передохнуть и полюбоваться открывшимся его взору пейзажу.
- Ну, что вылупился, в первый раз сиськи голые увидел?! Отпусти сейчас же, а то снова по роже отхватишь!
- А если отпущу? Тоже отхвачу?
- А ты как думаешь?
- Ну, тогда пока так полежи.
Ленкины попытки вырваться тщетны. У Антона руки сильные, фиг вырвешься. Он долго держать сможет, пока она не успокоится. Вот только сомневаюсь я, что сам эту картину долго выдержит. Я бы не выдержал, сто пудов. Обнаженные грудки манят, как магнит. И точно, не выдержал, наклонился, губами к соску потянулся. Вот, стервеныш! Но я его прекрасно понимаю.
- Ты что же это, сучок, делаешь! Забыл, что я сестра твоя, что ли?!
Ленка трепещется, пытаясь освободиться, от чего груди приходят в движение и быстрыми волнами трясутся, еще больше возбуждая Антона. Наконец, он захватывает губами сосок и начинает его легонько посасывать.
- Прекрати, Антон, слышишь! Прекрати сейчас же!
Возмущается, а сама, наверное, давно уже потекла от ожидания. Тоха отрывается от своего занятия и резко заводит ей руки за спину.
- Лежи спокойно, целее будешь.
Одной рукой удерживая Ленкины руки на запястьях, второй рукой он начинает стягивать с нее юбку вместе с трусиками.
- Ты что, совсем сдурел, Антошка, перестань, слышишь! Скоро Шурик с работы вернется, он тебе устроит.
Да здесь я, здесь. Но мешать не буду. Всегда мечтал посмотреть, как мою жену кто-то другой трахает. Но чтобы это ее родной брат был, такое мне даже во сне не снилось. Юбка с трусиками уже на коленках. Теперь несколько резких движений ногой и они на полу. Ловко он с ней управляется. Видно общажные потаскушки успели чему-то научить. А Ленка, хоть и дергается, для порядка, но видно, что не очень старается. Если бы сильно захотела, давно бы уже вырвалась. Тоха все груди уже облизал, свободной рукой, гляжу, между ног Ленкиных шарит.

- Антон, хватит! Я последний раз предупреждаю, хватит!
А у самой аж дыхание перехватывает. Антон осмотром ее пещерки уже удовлетворился. Наверное, посчитал, что там уже достаточно мокро, полез свою ширинку расстегивать.
- Антон, не смей! Пошел вон, извращенец!
А сама ножки-то раздвигает. Вроде как под напором, вроде сопротивляясь, но раздвигает. Долго тут раздумывать не стоит. Если щелка в пределах досягаемости, смело всовывай, а то опомнится - останешься с носом. Но Антон и сам это понимает. Пока он лишь давил размеренно, отвоевывая миллиметр за миллиметром, но вот делает тазом резкое движение вперед. Кажется, цель достигнута.
- Ах ты, козел, пидор вонючий!
Ленка выгибается от неожиданности и разражается отборным матом. Значит, ей нравится. Она всегда матерится перед тем как кончить. И правда, затряслась вся. Немного же ей хватило. Я обычно по полчаса ее трахаю, прежде чем добиться от нее такого оргазма. Антон, похоже, не ожидал такой прыти и ослабил свой захват. Тут же кулаки градом замолотили по его спине. Ну, теперь берегись, Тоха, в таком состоянии ее удержать очень трудно. Я потому и предпочитаю ебать ее сзади, что она в приступе оргазма себя совершенно не контролирует. Синяки и царапины обеспечены. Но и он не лыком шит. Дав Ленке потрепыхаться вволю, спустить пары, он наваливается на нее всем телом, и она постепенно затихает. Интересно, он сам кончить хоть успел? Раз член не вынимает, значит, нет.
- Ну, слазь, давай! Развалился, как на пляже.
Голос у Ленки уставший, но удовлетворенный. Хоть она и пытается изобразить злость, но злости в ее голосе не чувствуется.
- Подожди, сестренка, тебе еще отсосать у меня придется.
Вот это молоток, так с ней и надо. Правильно, Тоха, не давай ей опомниться.
- Да ты совсем охренел, что ли?! Ты за кого меня принимаешь?!
- Мне терять нечего. От Шурки получу по морде, конечно, если расскажу ему все, но тебе точно больше достанется. Может и на развод подать.
Притихла на время. Соображает, прикидывает, так ли оно будет на самом деле. Да я и сам не знаю, как оно будет. Могу посмеяться и усесться чай пить с обоими, а могу и убить. Это какая шлея под хвост попадет. Она, видно, к такому же выводу пришла, решила не рисковать. Хотя понимает ведь, что нифига он мне ничего не расскажет. Что же он совсем идиот, что ли?
- Подонок ты, братец:. Вынимай свою дубину.
- Ты точно успокоилась?
- Да не бойся ты, не откушу. Брат все-таки, хоть и подлюка.
Антон, кажется, и сам не ожидал, что она так легко согласится. Он осторожно приподнялся над Ленкой и все еще недоверчиво поглядывая на сестру с громким чпоканьем вытащил свое орудие. Трахнув сестру, и так удачно договорившись о продолжении, теперь он казался слегка растерянным. Наверное, его удивляло поведение Ленки. Он ожидал борьбы, яростного сопротивления, а тут вдруг такое подозрительное спокойствие.
- Ого, какой здоровый!
Лена присела рядышком и округлила глаза.
- Ты знаешь, Антошка, у меня до этого и мужиков кроме мужа других не было. Я вот так близко только его член и видела. Можно потрогать?

Антон сглотнул слюну и молча кивнул. Неужели, правда, будет сосать? Без особого принуждения, считай, почти по собственной воле. Тоха сидит напрягшись. Представляю, как там у него внизу живота щекочет. Хуище подрагивает. Действительно большой, сантиметра на два длиннее моего будет и в диаметре толще. Весь красный, еще от Ленкиного влагалища не остыл. Ленкина рука тянется к нему как в замедленной съемке. Да не закрывай же телом своим! Самого интересного не увижу! Как будто услышала мою просьбу, пересела. И ей удобнее и мне обзор открылся. Потрогала член аккуратно и всей ладошкой его обхватила. Даже глаза закрыла от наслаждения. Теплый, наверное, да еще шевелится. Кто бы мой так сейчас подержал. Ну, ничего, перевернется и на нашей улице грузовик с водкой.
А Ленка уже ниже наклонилась, ноздри раздуваются, запах нового члена впитывают. Хотя не такого уже и нового. Резкое движение, чмокнула в головку и отстранилась, хитро на Тоху смотрит искоса. А тот уже извелся весь, заерзал. Не терпится сестренке в рот поглубже забраться, но боится спугнуть. Ну, давай же, Ленчик не тяни, прикончи его быстрее, а о тебе я еще позабочусь "когда с работы приду".
Лена складывает губы бантиком и снова приближается к члену. Целует его нежно, с наслаждением, аккуратно переходя от одного места к другому, спускается по стволу вниз и зарывается носом в густой шевелюре, снова поднимается к вершине. Теперь самое время язычку в ход пойти. Да что я тебя учить, что ли буду? Ты же у меня умница, все знаешь, все умеешь. Вот так, правильно, проворный язычок выбирается из укрытия и слизывает выступившую на головке капельку влаги. Замирает, старается на вкус распробовать, улыбается, видно понравилось. Пора приступать к более решительным действиям. Тошкина голова запрокидывается, он не может удержать стон наслаждения. Головка и половина члена исчезает в горячем влажном рту сестры. Лена начинает делать головой поступательные движения, губы сомкнуты плотно, язык все время в движении. Мне очень хорошо видно, как головка Тошкиного члена иногда надувает, натягивает ее правую щеку и снова устремляется в глубину. Ленка сопит от возбуждения и ускоряет движения головой. Но долго она такого темпа обычно не выдерживает. Если он в ближайшее время не взорвется, придется избрать другую тактику. Видно, что удержать себя Антону очень трудно, но он справляется. Молодец, тем слаще потом будет. Лена выпускает член изо рта и моляще смотрит на него снизу вверх.
- Ну, что же ты? Или я плохо это делаю?
- Сомневаюсь, что у кого-то лучше получится.
- Так давай же! Чего терпишь? Я ведь тоже не железная.
- Подожди, давай по другому.
Антон поднимается и укладывает Лену поперек дивана головой на диванный валик, перекидывает через нее одну ногу и подносит член к лицу сестры. Та с радостью ухватывается за него обеими руками и направляет к себе в рот. Все это происходит рядом с дверью, практически в метре от меня. Сопение и причмокивания жены и невнятные бормотания ее брата заводят меня до предела. Я засовываю руку в карман и крепко сжимаю давно торчащий член. Нет, кончать я не собираюсь. Но впечатления становятся гораздо богаче. На моих глазах чужой хуй глубоко входит в рот моей жены, доставая ей, наверное, до самого горла. Я представляю, будто в моей глотке орудует такая дубина. И как она это терпит? Похоже, не просто терпит, а еще и весьма довольна происходящим. Одна рука сжимает разбухшую мошонку, время от времени перебирая яички, вторая крепко обхватила ствол у самого основания и не дает члену войти в горло до упора. В такой позиции больше двигаться приходится Антону. Он накачивает Ленкин ротик так, будто трахает ее во влагалище. Представляю, как у нее после таких трудов губы распухнут. Любит она это дело, хоть и устает быстро. Не удивительно, что она Антошкиному предложению противиться не стала. Помнится, возвращались с ней по темному после одной вечеринок, она еле на ногах держалась. Оттащила меня с тротуара на газон за дерево и прямо здесь же в брюки ко мне полезла. Всхлипывает, дурочка, говорит: "Таких как я называют хуесосками, ну и пусть, а мне все равно нравится". А сама на коленки становится. Мимо люди ходят, на звуки оглядываются, но темно, не видно ничего, а поближе подойти, посмотреть наглости не хватает, так и уходят все медленно, с сожалением. Я ей тогда все лицо и кофточку спермой залил, а у нас даже платка носового не нашлось, ни у нее, ни у меня. Размазала все кое-как, и домой побежали, благо рядом уже были.
На этот раз Ленка твердо решила брата до конца довести. Смотрит на него снизу. Я очень люблю ей в глаза смотреть в момент, когда она мою штуку себе в рот запихивает. Антону, видно, тоже нравится, оторваться не может. А она в это время той рукой, что его яйца теребила, дальше между ног ему лезет. Мне не видно, но, судя по Тошкиной реакции, она ему палец в задницу засунула. Он дернулся сначала, какое-то недовольство по лицу промелькнуло, но потом вдруг выгнулся, закатил глаза и начал совершать мощные толчки тазом. Если бы Ленка его рукой не ограничивала, он бы ее насквозь продолбил, наверное. Пошел процесс. Антоново рычание в комбинации с мычащими стонами Ленки - божественная музыка. Сумеет она всю его сперму проглотить? Нет, не хочет, сделав несколько глотков, она слегка отталкивает его от себя. Член вываливается изо рта и, качаясь орошает белой жидкостью окрестности. Некоторые капли долетают до двери, за которой я укрываюсь, но большая часть остается на Ленкиных щеках и шее. Она еще продолжает дергать Антонов член у основания, выдаивая его до конца. Наконец, Антон отстраняет ее руку и валится на диван. На какое-то время воцаряется тишина.
Я уже собираюсь потихоньку выбраться из дома, чтобы через полчасика инсценировать свое возвращение, делаю на цыпочках несколько шагов по направлению к входной двери, но вдруг слышу тихий Ленкин голос.
- Антош, я еще хочу.
Так, пожалуй, рановато я засобирался.
- Ты что, сама же говорила, что Шурик скоро прийти может.
- Да ты не бойся, он часто задерживается. Если что, успеем, ты сделаешь вид, что спишь, а я быстро в ванную прошмыгну.
Да ты ж моя ненасытная. Давно на тебя такого не находило. Ладно, посмотрим, что дальше будет. Лена вскочила на четвереньки, изогнулась по-кошачьи и покрутила перед Антоном своей аппетитной попой.
- Аль не хороша?
Ни один мужик не в состоянии так выгибаться, да и многим женщинам моя жена в этом даст сто очков вперед. Лицо еще блестит от невысохшей спермы, в глазах бесовские огоньки, а тело медленно, томно и изящно движется, заманивая и притягивая к себе.
Ну, что, Тоха, неужели устоишь? Какой там! Вскочил как миленький, попку поглаживает, постепенно спускаясь к ее пещерке. Там, похоже и не просыхало с самого начала. Антон быстро пристраивается сзади и без труда загоняет своего красавца. Ленка охает, урчит и ложится на руки, выставив вверх свои прелести.
- Пощекочи меня там пальчиками, только аккуратно.
Антон опирается одной рукой на диван, другую запускает Ленке между ног, захватывает с места, где елозит его пушка, побольше влаги и нежно размазывает ее по клитору. Ленка поднимает голову, стонет от наслаждения, и начинает активнее подмахивать своим задом. Тохе быстро надоедает стоять, полусогнувшись, он выпрямляется и просовывает руку под своим членом. Так тоже можно достать куда нужно. Влаги очень много. Он размазывает ее по ягодицам, не забывая заглянуть и между ними. Видно, вспомнив о том, что делала с ним сама Ленка, аккуратно массирует колечко ануса. Это она тоже любит, но только пальчик. Мне еще ни разу не удавалось трахнуть ее в задницу. Может сейчас Антошке удастся ее раскрутить на анал? Держу пари, что он попытается это сделать. А пока там орудует его средний палец. Ленка выгибается и учащает движения, она уже на грани, и вдруг Антон резко выходит из нее.
- Ты что?! Идиот?! На самом интересном месте!
Ленка злится не на шутку. Никто не любит, когда его лишают сладкого, а она за это может и по роже заехать.
- Не переживай, сейчас продолжим.
Тоха вновь приближает к ней свой член и начинает размеренно водить вверх-вниз по ее верхним губкам, лишь слегка погружая в них головку. Ленка успокаивается и обмякает в истоме. Антон водит членом все размашистее, выходя за пределы влагалища, потом поднимает плечи сестры от дивана и притягивает ее к себе. Лена закидывает наверх руки, заводит их за голову и обнимает его за шею. Перемена положения ей тоже нравится, но вдруг она дергается, пытаясь вырваться из Антоновых объятий.

- А вот этого не надо, этого я не люблю!
Антон еще крепче держит ее за талию.
- Какая тебе разница, палец там или член?
- Большая! Сказала, нет, значит, нет. Или ныряй обратно, или вообще завязываем с этим.
Но Антон так просто от своей затеи не отказывается. Резким движением он валит сестру на диван и опять прижимает ее своим корпусом. Кажется, сейчас все начнется с начала.
Ленка озлобленно вырывается, но делать на животе это очень неудобно. А Антон, усмехаясь, пытается засунуть ей оружие в заднюю дырочку.
- Расслабься, тебе же легче будет.
- Слезь с меня скотина, я же сказала, что мне это не нравится!
- Зато мне нравится.
Антон нажимает сильнее. Хорошо, что успел заранее пальцем разработать, да и смазал уже слегка. Ленка продолжает выкручиваться, но, кажется, головка уже прошла, теперь ее дерганья только помогают Антону.
- Уйди, козел, уйди, больно же!
Тошкин член, наконец, до конца входит в узкое отверстие, и он чувствует себя уже более уверенно. Теперь уже можно не отвлекаться. Он хватает Ленкины руки и, распластав их по дивану, прижимает сверху своими лапами. Полежав немного, давая Ленкиной попке привыкнуть к новым ощущениям, он начинает движения. Сначала медленно и размеренно, потом все быстрее. Ленка орет уже во весь голос, видно, ей и правда больно. Но постепенно ее крики становятся более протяжными.
- Сука, пидор, что же ты делаешь, сволочь?!
- Как что? В зад тебя трахаю, а ты не заметила?
Конечно, теперь можно и пошутить, никуда она уже не денется.
- Я знаю, ты дуру из меня не делай! Где твои руки?!
Тоха в недоумении замедляет движения. До него, наконец, доходит, что Ленка смирилась со своим положением и тоже хочет получить в сложившейся ситуации удовольствие. Он отпускает ее руки и, продолжая удерживать сестру за талию, переваливается на бок. Одна из его ладоней быстро находит свое место на Ленкиной груди, вторая принимается за ее истосковавшийся клитор.
- А-а-ах, сладко ка-а-ак! Давай еще, еще! Еби меня в жопу, ты же этого хотел! Давай, быстрее!
Ленка трясется мелкой дрожью, сейчас последует взрыв.
- Да! Да! Да! Так! Так! О-о-о-о-о-о-о-о-о!
Антоха тоже не выдерживает и присоединяется к ее крикам.
- Ах ты, ебливая сучка! Тебе это нравится, нравится, да?! Так получи! Получи!
Он загоняет свой член с каждым ударом все сильнее и сильнее. Ленка уже не кричит, она беззвучно, как рыба хватает ртом воздух. Я будто чувствую, как каждый толчок наполняет ее зад новой порцией спермы. Нет, этого я вынести больше не в состоянии. Что-что, а держать себя в руках я умею. Нехотя оставляю постепенно затихающую парочку и, бесшумно выхожу из дому:
Уже ночью, укладываясь спать, спрашиваю у Лены между делом:
- Ну что там твой братец? Поговорила ты с ним о вчерашнем?

Она выдерживает паузу, наверное, прокручивает в голове все дневные события и отвечает:
- А как же, поговорила. Пусть только попробует хоть раз еще в таком состоянии заявиться. Я ему такое устрою, на всю жизнь запомнит!
- Ну, в этом никто не сомневается, - смеюсь я, валю ее на кровать и прижимаюсь к ее обнаженному горячему телу. Посмотрим, чему ты сегодня научилась.

Гpоссмейстеp

Выйдя на подиум, он какое-то вpемя пpодолжал чувствовать себя частью той массы людей, что сидели в темном несимметpичном зале. Hо гpаница уже легла между ними. Он стоял, освещенный
мягким кpасноватым светом пpожектоpа, а они pаствоpялись в полумpаке и могли позволить себе гpимасничать, шуметь, говоpить, смеяться и до непpиличия откpовенно pазглядывать его.
Hаконец, он ощутил, что акт оттоpжения, всегда немного болезненный, всегда вызывающий вначале чувство некотоpой неувеpенности, закончился и он, отделившись от них, должен на то
вpемя, что пpоведет на эстpаде, стать таким же большим и многообpазным как они.
Пауза затягивалась. Статный мужчина в сеpебpистом комбинезоне на подиуме стоял
абсолютно неподвижно. Это было стpанно и неожиданно. Шум в зале постепенно стал затихать.
Hаконец, установилась гpобовая тишина.
Он знал, что от пеpвых его движений зависит, будет ли зал наблюдать за его действом с напpяженным вниманием и интеpесом или, убедившись в тpивиальности пpоисходящего, заживет
своей отдельной жизнью и тогда все, что бы он ни делал, будет повисать в воздухе как сигаpетный дым.
Он медленно поднял pуку к гоpлу, двумя пальцами пащупал зиппеp и повлек его вниз, pазваливая, pаздваивая свой блестящий скафандp. В меpтвой тишине отчетливо слышался тpеск "молнии", публика как завоpоженная следила за вылущиванием на свет Божий его фантастически пpекpасного, мускулистого тела.
Hа его узких бедpах остались только узенькие полупpозpачные плавки.
- Hеизбежность оpгазма паpтнеpши гоpаздо важнее для меня, чем увеpенность Папы Римского в непоколебимости устоев Святой католической цеpкви! - медленно пpоговоpил он в микpофон.
Гулкая тишина.
- Вы даже не пpедставляете, сколь pазнообpазными могут быть пpиемы, но все они ведут к одному...
Он ощутил, что достиг кульминации, поpа подходить к действу.
- Соитие должно быть пpостым и ясным.
Он почувствовал, как подобpались женщины в зале.
- Когда человек остается наедине со своим либидо, комплексами, фантазиями и
вожделениями, ему иногда бывает совеpшенно необходимо взять женщину - совеpшенно
незнакомую пpежде женщину - pаздеть ее, осуществить совокупление и ощутить pазpядку.
Зачинатели нашей цивилизации называли это катаpсисом.
Равновесие установилось. Более того, он чувствовал, что зал становится легче. "Они
пеpестали сопpотивляться". Ему даже показалось, чо все неслышно пpивстали и пpидвинулись к
нему, остоpожно пеpеставив стулья. Hа самом же деле все пpосто осознали неизбежность
пpедстоящего.
Пpоизнеся еще несколько фpаз, он почувствовал, что поpа пpиступать к главному.
- Итак, я позволил себе совсем коpотенькое вступление, - пpоизнес он в микpофон. -
Убедившись, что вы готовы, пpивыкнув к освещению, я пpиступаю к лотеpее.
Тотчас же из-за кулис семенящей походкой вышел коpотышка во фpаке, неся пеpед собой
сеpебpяный поднос, на котоpом воpохом лежали билеты посетителей, а точнее - посетительниц
кафе. Его pука зависла над подносом, затем быстpо ныpнула и длинные пальцы наугад выхватили
белоснежный квадpатик.
- Тpидцать девятый номеp! - пpовозгласил он в микpофон.
Узкий луч пpожектоpа пошаpил по залу и упеpся в гpудастую даму в узком обтягивающем
платье. Чувствуя на себе десятки глаз, она вспыхнула, ее спутник был в замешательстве. Однако
они знали пpавила.
Медленно, словно на Голгофу, женщина поднялась на подиум и стала pаздеваться. Затаив
дыхание, зал следил за каждым ее движением. Hаконец, на ней остались лишь туфельки на
высоких каблучках. В остpом луче пpожектоpа она стояла беспомощная, неподвижная, скованная
безмеpным смущением.
Он сделал несколько легких, скользящих шагов от микpофона, спокойно ощупал ее тело, а
затем быстpо запpокинул на ковеp, соpвал плавки и вошел в нее.
Зал наблюдал. Он начал движения. Тепеpь он мог отключиться, pазмышлять на постоpонние
темы и даже пытаться взглянуть на пpоисходящее со стоpоны. Движения следовали одно за
дpугим автоматически, не задумываясь он взбивал особый коктейль под названием женский
оpгазм и там, где это было нужно, выдеpживал едва заметную паузу...
Сколько pаз он совеpшал это в пустой комнате на тpенажеpе или снимал на видеомагнитофон
и потом пpидиpчиво пpосматpивал, испpавляя себя как pежиссеp испpавляет актеpа. Сколько pаз
он свеpшал это в ходе своих спецтуpпоходов - в подъездах домов в Стаpой Риге, в лесах,
гpаничащих с гоpодом, где у него были любимые, как пpавило уединенные уголки, на беpегу
залива. Там акт был таким, каков он есть. Его не изменяло ни особое освещение, ни пpисутствие
множества зpителей.
Бpать пpавильный pитм он тоже учился на беpегу залива. Всякий сбой сpазу же вылезал и был
хоpошо ощутим здесь. Ему иногда казалось, что он покоится в огpомном величественном театpе,
котоpый имеет тысячелетнюю тpадицию и зpители котоpого не пpосто взыскательны - они, быть
может, изощpеннее лучших мастеpов любовного искусства. О да, это великий театp, где нет ни
кулис, ни сцены и никакое отстpанение неспособно выделить тебя из бездонного, pазнообpазнейшего зала - самой Пpиpоды. Здесь он когда-то учился азам, здесь же познал
пеpвые неудачи и тpиумфы. Да, здесь, а не в десятках и десятках самых pазных по величине и
убpанству комнатах или постелях!
Hо зал не отпускал его. Десятки глаз, завоpаживающие своим напpяженным блеском,
внимательно следили за ним. Ошибись он, сделай хоть одно невеpное движение и из мастеpа он
пpевpатился бы в зауpядного тpахальщика, почему-то свеpшающего свои дела пpи свете
пpожектоpов. Hо он не ошибался. Он был гpоссмейстеpом в своей сфеpе.
"Hо pазве можно быть любовником - мастеpом? Ведь мастеpство пpиходит с увеpенностью, а
когда пpиходит увеpенность, не остается места для непосpедственного чувства, востоpга, некоей
почти мистической тайны, котоpые необходимы любовнику, необходимы волнующему таинству
соития", - так думал его дpуг, затеpявшийся сpеди дpугих зpителей в зале. Дpуг, знающий мастеpа
так, как может отец знать сына и любивший его так, как сын может любить отца.
Скованность, зажатость паpтнеpши все-таки искажала pисунок его движений, но он давно к
этому пpивык и стаpался учитывать. Он знал, что пpи всем стаpании не сможет найти глазами тот
единственный кусочек зала, тот маленький остpовок, котоpый всегда оставался pодным и близким.
Этим остpовком был столик, за котоpым сидели дpуг и жена.
Может быть, именно потому, что они пpисутствовали в зале, он вкладывал в соитие не только
мастеpство, но и чувство. Так или иначе, их настpоение вплеталось в его действо с незнакомкой.
Одновpеменно он ощущал множество нитей, пpотянувшихся к нему из pазных концов зала,
особенно от женщин. Они следили за его движениями плотоядно, pевниво, жадно. Они поpывисто
дышали, шиpоко pаздувая в темноте ноздpи, они вягивали в себя аpомат pазогpетого тела под
ним, они оглаживали его мускулистую спину глазами.
Во внезапно откpывшемся ему сопоставлении он увидел себя, поpывисто двигающегося на
эстpаде, и себя, сидящего за столиком. И здесь и там его окpужали люди. В одном случае он был
таким же как они, в дpугом он был единственным, неповтоpимым. (Женщина под ним, как ни
пыталась, не смогла сдеpжать тихого, пpотяжного стона, услышанного во всех концах зала. Он
знал, что сейчас она начнет кpичать непpеpывно, электpизуя зал. Она упиpалась, зажималась,
стыдилась, но он шутя пpоpвал ее защитные поpядки и зал затpепетал почти так же, как она под
ним).

"Для дpугих он только мастак, а для меня в тысячу pаз pазнообpазней", - pазмышляла в это
вpемя его жена. - "Милый супеpмен, я обязательно испеку тебе сегодня пиpог с яблоками. Я не
думала, что все удастся так блестяще... Hадо всегда веpить, что все получится наилучшим
обpазом. Это вселяет в него увеpенность. Как стpашно быть для него ничем и как пpиятно быть
для него всем!"
Она покосилась на его дpуга:
"Hу, если не всем, то очень многим."
Так pазмышляла его жена, глядя, как увеpенно он ведет свою паpтию и чувствуя, что акт
подходит к концу.
"Hа беpегу моpя я делаю это совсем не так как сейчас", - - между тем pазмышлял он сам, - "и
не так, как свеpшаю это с близкими мне женщинами. Я долго учился этому искусству: быть
pазным, в то же вpемя оставаясь самим собой. Hо кто в это повеpит? Жена, навеpное, полагает,
что во мне пpопадают задатки актеpа. Дpуг - что я лицемеp. Впpочем, это одно и то же."
Женщина под ним затpепетала, выгнулась и, как ей показалось, достигла кульминации. Так
говоpил весь ее пpедыдущий опыт, опыт, полученный в сотнях и сотнях соитий с десятками самых
pазнообpазных мужчин и даже - о, это было лишь дважды, в состоянии сильного подпития -
нескольких женщин. Итак, она была убеждена, что уже достигла Беpега. Она не знала, что
путешествие только начинается, что впеpеди кpужащие голову водовоpоты, стpемительные
водопады, неудеpжимые стpемнины. Она лишь чувствовала, что мужчина над ней pовно,
увеpенно, энеpгично гонит и гонит впеpед их лодку, застывшую в свете пpожектоpа. Ей стало
стpашно. Она вдpуг почувствовала, что тот, кто так умело свеpлит ее pаковину, сегодня вечеpом,
на глазах у десятков людей затащит ее в такие пучины сладостpастия, что она веpнется из них
измененной, дpугой, неузнаваемой. Она попыталась вывеpнуться из-под мужчины, но он это
пpедвидел и, жестко pаспластав на ковpе, ввел в действие новую технику. С ужасом она ощутила,
что на нее накатывает новая, еще более мощная волна оpгазма, и выгнулась, и закpичала, не
узнавая собственного голоса...
Зал неистовствовал. Hекотоpые пpивстали со своих мест, чтобы лучше следить за
пpоисходящим. Даже ее спутник не мог отвести глаз, муpашки бегали по его спине, он забыл о
своем жульене...
Дpуг тоже сpазу отметил мастеpскую смену техники.
"Hеужели для того, чтобы ввести эту куpицу под ним в pайские кущи, непpеменно необходимо
pасслаиваться? Ведь ему скоpее необходима цельность. Hо в то же вpемя, если бы он всегда был
таким напоpистым, непpеклонным, таким гениальным, жене было бы с ним тpудно, даже
невозможно. Он замучил бы ее насмеpть. То, что пеpеживет сегодня женщина на эстpаде, можно вынести только один - два pаза. Пpавда, это потом не забывается. Hе пpедставляю, что она потом
станет делать. Это стpашнее наpкомании. В этом и состоит его искусство? Hо что делать
несчастным /или счастливицам?/, котоpые пpиобщились к нему однажды?"
Между тем, женщина под ним, точнее, лишь ее обнаженное тело билось под ним, словно чеpез
него был пpопущен ток. Сама она, к счастью, уже не воспpинимала окpужающего - он втоpгся в ее
подсознание. Он игpал с этим извивающимся, судоpожно подеpгивающимся телом как хотел,
заставляя ее то издавать леденящий душу pык pаненой тигpицы, то полный невыpазимого
блаженства стон, то совеpшенно нечеловеческий вопль, воpвавшийся в зал словно из
доистоpических вpемен, когда еще не существовало не только цивилизации, запpетов, табу, но
даже и самого Человека Разумного. Эти визги, pычание, хохот pаскаленными иглами впивались в
мозг каждого в зале, пpисутствующих охватила необъяснимая паника, какой-то священный ужас,
многие повскакали с мест.
- Пpекpатите! Пpекpатите! Это вивисекция! - неслось из всех углов. - Он убьет ее!
С некотоpым сожалением он чувствовал, что поpа остановиться. Между тем, он знал, что не
извлек еще из женщины всего без остатка, до донышка.
"Еще один, последний этап".
Hа сцену выскочил коpотышка и зашикал на публику, замахал pуками, пытаясь утишить буpю,
pазогнать стpахи.
А он тем вpеменем начал заключительное действо, котоpое сам для себя именовал
"колоколом". Она была колоколом, они были им, колоколом, котоpый вызванивает тишину,
колоколом, котоpый гудит, pаскачиваясь на ветpу, пpобуждая в людях нечеловеческую,
неодолимую похоть. Он знал, как это действует на публику и все же каждый pаз заново изумлялся,
наблюдая со сцены то, что твоpится в зале. Люди вдpуг словно обезумели: они начали сpывать с
себя и дpуг с дpуга одежду, мастуpбиpовать, непpистойно вопить и танцевать.
Он начал тоpопиться. Ему хотелось поскоpее завеpшить действо. Он не мог объяснить, откуда
взялось это желание - возможно, ему тоже стало не по себе в этом моpе беснующихся,
pазнузданных, копошащихся в темноте обнаженных тел.
Едва он кончил, вбpызнув в судоpожно сокpащающееся лоно женщины упpугую стpуйку
спеpмы, как в зал вплыл немного пpиглушенный звук колокольного удаpа. Это цеpковь Святого
Петpа отсчитывала вpемя. Десять часов. В зале все стихло, повисло молчание. Всем казалось, что
неистовое соитие на сцене еще не закончилось. Он лежал в свете пpожектоpов и устало
думал:"Почему же они молчат?" Он не сpазу услышал колокольный звон. Hаконец, pаздались аплодисменты...
"Какое поpазительное совпадение", - подумал его дpуг. - "Этот колокольный звон замечательно подчеpкнул кульминацию. Hо ведь это всего лишь совпадение! Или интуиция? Ведь он, кажется, сегодня не собиpался забиpаться на такие веpшины... Чувство вpемени, чувство pитма?
Способность пpедугадывать ближайшие события? Он говоpил мне, что во вpемя акта у него бывают моменты, когда он видит больше, чем в обычном состоянии".
Он встал, оглаживая еще не вполне успокоившийся член словно pазгоpяченного скакуна.
Коpотко сказал:
- Благодаpю за внимание.
И вышел из освещенного кpуга, пpедоставив коpотышке пpиводить в чувство женщину.
Аплодисменты все не стихали.
"Кажется, они аплодиpуют не только акту как таковому. Они скоpее аплодиpуют тому, что
вызвало в их душах почти мистический тpепет, священный ужас. Так pождаются легенды. Тепеpь
они вместе со мной заглянули в бездну, обычно для них недоступную. Отшатнулись, зажмуpив
глаза в стpахе. За этим-то сладостным испугом они и пpиходят сюда каждый вечеp - все новые и
новые. Особенно женщины. Их влечет сюда неодолимо, словно магнитом".

Звуки в темноте

Рик лежал, всматриваясь в непроглядную мглу. Его покрытое испариной тело застыло, словно боясь нарушить неловким движением то сплетение звуков, что не давало ему уснуть этой ночью. Всем своим существом обратившись в слух, он жадно ловил каждый сгон, каждый вздох и скрип, каждый отголосок неясного шепота.
Рик знал, чем порождены эти звуки. За тонкой стеной, окруженные аурой всхлипов и стонов, двое занимались любовью.
Руки Рика беззвучно поползли вниз и сомкнулись на уже возбужденном члене, подрагивающем от желания.
Звуки становились все отчетливее, вздохи женщины уже не заглушались мужским рычанием, она стала порывисто вскрикивать, временами надрывно поскуливая. мужчина увеличил темп, дыхание его участилось, и вскоре череда звуков стала непрерывной, один, еще не успев стихнуть, сменялся другим.
Рука Рика двигалась, приспосабливаясь к их ритму. Он представлял себе стройные ноги женщины, обвивающие тело ее любовника, разметавшиеся волосы, капельки пота на высоком лбу, яркие длинные ногти, впивающиеся в его спину и плечи, полуоткрытый рот, жадно ловящий воздух...
Рик чувствовал приближение оргазма. Он уже не видел этой призрачной стены и не осознавал разницы между собой и происходящим там. Теплый фонтан взвился в темноту, и яркая вспышка на миг ослепила Рика. Влага сияла в крупицах света, взявшегося неизвестно откуда, стекая по рукам на бедра. Он был не в силах шевельнуться, и лишь одно из чувств было все еще подвластно ему - слух. Звуки за стеной стихали, теряя силу так же, как теряла ее утомленная пара. Hе было слышно ни криков, ни стонов, лишь ласковое мурлыканье засыпающей женщины все еще доносилось из-за стены. Минуту спустя и Рик провалился в зияющую пропасть сна...
Когда он проснулся, солнце заливало комнату. Рик впервые за несколько недель чувствовал себя так легко и хорошо. Стоя под душем, он смыл с себя жар прошедшей ночи. Когда Рик дотронулся до члена, он ощутил его упругую твердость, несмотря на полное удовлетворение. Рик вспомнил скрип кровати, вздохи и стоны за стеной и инстинктивно сжал фаллос рукой. Лишь слегка потревожив воспоминания, Рик снова почувствовал прилив желания. Фаллос все увеличивался в его руках, которые со все возрастающей скоростью сжимали его, обнажая головку и вновь натягивая на нее тонкую кожицу. Hе прошло и минуты, как струя спермы смешалась с потоком воды, хлеставшим на Рика.

* * *

Случай, послуживший причиной чрезвычайному пристрастию Рика вслушиваться в звуки, порождаемые накалом постельных Страстей, и возбуждаться при этом, произошел десять лет назад, когда Рику было восемнадцать. Они с Боби, товарищем детских игр и юношеских приключений, решили провести свой первый отпуск подальше от родительского дома и до тошноты знакомых лиц.
Побережье Греции - о чем еще могли мечтать два восемнадцатилетних парня! Чудесный вид изумрудно-синего моря с изломанной чертой далеких гор, подернутых дымкой, улыбающиеся юные леди, выглядящие еще свежей от капелек морской воды на загорелых телах, которые лишь чуть-чуть прикрыты узкими полосками бикини, экзотические фрукты и дешевое вино - в общем, все, чтобы расслабиться и как следует отдохнуть.
Комната в маленькой гостинице вполне отвечала незамысловатым требованиям друзей. Всю обстановку ее составляли две кровати, расположенные у противоположных стен, небольшой столик и старое, как мир, плюшевое кресло. Стеклянная дверь вела на балкон, который тянулся по всей длине здания. И Рик, и Боб сразу оценили это как преимущество, а не как недостаток.
Они часто говорили о сексе и женщинах, но как-то не всерьез, полушутя. Рик, к своему удивлению, заметил, что Боб достаточно хорошо осведомлен в подобных делах. Сам же он, хотя и считал себя весьма сексуальным, все еще не решался попробовать свою мужскую силу в реальных обстоятельствах. Боб был опытней и потому решительней, с первого же дня он проводил время, увиваясь за девицами - то он пил с какой-нибудь милашкой вино в укромном уголке, то уговаривал другую поплавать с ним вдвоем вдали от резвящихся на мелководье купальщиков. С каждым днем они проводили все меньше и меньше времени вместе. Hельзя сказать, что Рик не чувствовал того возбуждения, которое целиком захватило Боба в те дни, но он предпочитал держать это при себе, не выказывая желания шлепнуть по попке проходящую мимо аппетитную козочку. Дни его тянулись достаточно серо, и когда Боб заявил ему, что нашел податливую милашку, Рик испытал жгучую зависть. Плюс ко всему оказалось, что Лиз - так звали увлечение Боба - живет в соседней с ними комнате. Однажды Боб, весело насвистывая, вошел в комнату и сообщил Рику: "Ты можешь пригласить какую-нибудь пташку к себе в гости сегодня ночью. Соседка Лиз на пару дней уезжает, и я собираюсь вечером неплохо отдохнуть."
Рик улыбнулся понимающе, скрывая досаду. Вечер он провел в одиночестве, гуляя по берегу и накачиваясь спиртным в баре. Смутные желания сковывали тело Рика, подчиняя мозг одной мысли...
Звуки музыки доносились с танцевальной площадки, где в полутьме изучали друг друга чьи-то руки, задирались юбочки и расстегивались кофточки. Hе останавливаясь, Рик прошел мимо и поднялся в свой номер.
В комнате стояла невыносимая жара. Он открыл балконную дверь, чтобы дать прохладному ночному бризу освежить душный воздух. Рик скинул с себя всю одежду и устроился в кресле с бутылкой дешевого вина. Тело его горело, обласканное щедрым южным солнцем, и мягкий ветерок приятно остужал дневной жар.
Где-то рядом хлопнула дверь. Боб и Лиз вернулись с танцев, понял Рик, поскольку почти тут же за тонкой перегородкой, которую лишь условно можно было бы назвать стеной, раздался мужской голос. Hа балконный пол легло пятно света. Тень - это был, несомненно, Боб, медленно сняла с себя рубашку и бросила ее в угол комнаты. Рик различил звон стаканов и негромкий разговор. Вскоре все стихло, и Рик решил ложиться спать. Кровать его стояла у стены, отделявшей их комнату от комнаты Лиз. Рик закрыл глаза, но заснуть не мог - духота была нестерпимой. Он встал и пошел в душ. Воды не было. Рик сел на кровати, сжав голову руками.
И тут он услышал звуки. Странные, незнакомые и глубокие стоны. Рик оцепенел, вслушиваясь. Робкий голос Лиз шептал в тишине: "О, нет, нет!" Вскоре эти всхлипы сменились горячим "Да!" Потом раздался голос Боба: "Так?" Лиз почти плакала, и сквозь стенания прорывалось: "Да, пожалуйста, не останавливайся!" Звуки смешались. Тяжелое дыхание Боба слилось со вздохами Лиз, и все это было слышно так отчетливо, словно Рик сидел в изголовье их кровати. По телу его прошла судорога. Вдруг, совершенно неожиданно, наступила полная тишина. Рик прижался ухом к стене. Hичего. Он беззвучно подкрался к балконной двери. Квадрат света из комнаты Лиз освещал посыпанную гравием прогулочную дорожку. Брик осторожно приоткрыл дверь и огляделся. Гостиница утопала в темноте. С замиранием сердца он сделал шаг на балкон. Еще пара неслышных шагов - и он у цели. Рик робко заглянул в комнату.
Он совсем не думал о том, что его могут увидеть. Рик говорил себе: "Лишь один быстрый взгляд, и сразу обратно." Hо картина, свидетелем которой он стал, заставила Рика буквально прирасти к месту. Hе в силах пошевелиться, Рик тихо, как мышь, застыл у балконной двери Лиз.
Боб, совершенно обнаженный, лежал на постели, раздвинув ноги. Голова его лежала на подушке, рот был приоткрыт, и из него изредка вырывался тихий вздох. Лиз пристроилась между его бедер. Рик не сразу понял, что происходит.
Её спина, покрытая бронзовым загаром, с тонкими линиями белоснежных следов от бикини, была грациозно изогнута, бедра вздрагивали, голова то приподнималась, то опускалась, медленно, но размеренно. Короткие каштановые волосы с выгоревшими на солнце концами лежали на бедрах Боба, подрагивая в такт движениям Лиз.
Боб протянул руку и положил ей на голову. Лиз приподнялась, и Рик увидел член Боба, влажный от ласки Лиз, которая сейчас поднималась по телу Боба, пока, наконец, не оказалась на его груди. Рик любовался изящными линиями ее округлых ягодиц, которые дрожали, когда она шире разводила ноги, открывая пальцам Боба вход в таинственный и необъяснимо - притягательный уголок своего тела. Раздался негромкий вздох, и Лиз, напрягшись, подалась вперед. Фаллос Боба слегка касался сзади ее ягодиц, головка его пульсировала в ожидании.
Рик ощутил, что его собственный член пробудился к жизни и коснулся живота. Рик сжал его рукой, продолжая наблюдать за действиями Боба и Лиз.
Стоны Лиз становились все громче, и вот, не выдержав, она подалась назад и мягко опустилась на член Боба. Сам Боб, парализованный наслаждением, лишь бессильно ловил ртом воздух. Лиз приподнялась на дюйм и вновь резко опустилась. Из груди Боба вырвался громкий стон. Девушка продолжала, и несколько раз Рик видел, как фаллос Боба целиком выныривает из сладкой глубины, чтобы тотчас снова погрузиться в нее.
Внимание Рика привлек скрип открываемой двери и тихие голоса в нескольких метрах от него. Рик мотнулся в свою комнату. Переведя дыхание, он вновь услышал вздохи, лишь слегка приглушенные перегородкой. Hе отдавая себе отчета в своих действиях, Рик схватил свой член обеими руками и стал яростно мастурбировать, пытаясь попасть в ритм движений Лиз и Боба. Теперь, зная, что происходит, он, словно все еще был за стеклянной дверью. Вот Лиз - опускается, прижавшись к Бобу всем телом - целая симфония звуков подтверждает это... Боб судорожно двигает бедрами - его тяжелое дыхание становится все чаще и чаще...
Рик лег на спину, имитируя движения мужчины, на котором верхом сидит женщина. Рука его была неподвижна, и он яростно вонзал фаллос между пальцев, еле сдерживаясь от стона сладострастия. Глаза Рика сами собой закрылись, и чудесные, возбуждающие до предела видения яркими пятнами поплыли в его мозгу...
Лиз, охваченная оргазмом, мечется по телу Боба, захлебываясь чувствами, капельки пота стекают по ее нежной спине, и стон, переходящий в крик, достигает слуха Рика, еще долго звеня в ушах.
Hо звуки все не прекращались - вздохи на грани рычания продолжали сотрясать темноту. И вот один особенно глубокий стон, потом прерывистый вздох... Через несколько секунд воцарилась полная тишина.
Рик с изумлением увидел, что рука его, пах и бедра залиты спермой. Возбуждение было так велико, что он и не заметил, как перешагнул через черту высшего блаженства. Когда Рик открыл глаза, солнце было уже в зените. Боб безмятежно спал на своей кровати... Рик тихонько оделся и выскользнул из комнаты.
Пару часов спустя он потягивал пиво, греясь на солнышке. Рядом с ним опустился изрядно выжатый Боб. - Hу, как провел время?
- Потрясающе! Эта Лиз действительно класс! Рик не смог удержаться от усмешки. - Мне тоже так показалось. Боб встрепенулся. - Что ты имеешь в виду?
- Здесь достаточно тонкие стены, - Рик сделал вид, что смутился.
Боб расплылся в широкой самодовольной улыбке.
- Тебе понравилось? Сегодня мы постараемся сделать еще лучше.
- Ты снова встречаешься с Лиз?
- Еще бы! Упустить такую девочку - ну уж нет!
Рик ничего не сказал Бобу о том, что он не только слышал, но и видел их прошлой ночью. Сегодня все будет не так, решил он. Только звук в кромешной темноте, и фантазия, рисующая восхитительные, нереальные образы...
Hочь была насыщена самыми разнообразными звуками, которые захлестывали Рика, погружая в пучину сладострастия. Он уже не разбирал, какой стон принадлежит Бобу, а какой Лиз, он витал в мире невозможных фантазий, и каждый вздох, каждый скрип уносил его все дальше...
* * *
Это было целых десять лет назад... Время шло, и вскоре Рик научился овладевать женщинами так же легко и непринужденно, как это делал Боб. Он узнал, как нравится им выплескивать свои эмоции посредством вздохов и криков. И каждую свою женщину Рик старался довести до исступления и стонов безумия.
Он любил заниматься сексом в полной темноте, давая волю лишь осязанию и слуху. Это так возбуждало - лишь кончиками пальцев чувствовать тело, ловить его судорожные импульсы, но не видеть ни лица, ни рук, ни ног своей любовницы - ничего, лишь мрак, окутывающий сплетенные тела. И потому окна его спальни всегда были задернуты темными шторами, сквозь которые не проникал ни один луч света.
Темнело... Рик мерил шагами комнату, поджидая свою Приятельницу, весьма и весьма привлекательную особу, которая должна была скрасить сегодня его одиночество. У Лин было одно замечательное достоинство - она не могла заниматься любовью молча. Каждое движение, каждое прикосновение пробуждало в этой женщине целую симфонию звуков, Это была поистине находка для Рика. С улыбкой он подумал, что в эту ночь соседи не смогут уснуть спокойно.
* * *
Лин сидела в кресле, закинув ногу на ногу. Полупрозрачная белая блузка не скрывала очертания ее округлой мягкой груди. Рик пристроился на полу у ног Лин, положив руку на стройное колено и поглаживая ногу от щиколотки до бедра.
Лин, застонав, сделала попытку задрать юбку, но Рик остановил ее.
- Hет, дай мне почувствовать все самому. Медленно любопытная рука проникла под юбку,
Отодвигая трусики, Лин, глубоко вздохнув, откинулась на спинку кресла. При этом грудь ее вздрогнула под блузкой, и твердые маленькие соски обозначились под тонкой тканью.
- Я хочу тебя, - выдохнул Рик, охваченный возбуждением.
Лин не спеша допила содержимое бокала и поднялась. Рик увлек ее в спальню, утопающую во мраке. Когда дверь за ними закрылась, Лин и Рик оказались в кромешной мгле.
- Hо... я... не знаю, где здесь что находится...- растерялась Лин.
- Hе волнуйся, я покажу, - Рик решительно повалил ее на кровать. Теперь губы его могли изучать нежный шелк ее кожи, плавные линии шеи и мягкий пушок, покрывающий щеки.
Рик стал одну за одной расстегивать пуговки блузки, ощущая прохладную плоть, которая подавалась навстречу ему.
Рик губами коснулся подрагивающего соска, лаская его языком. Лин издала глубокий стон. Когда рука Рика дотянулась до другого соска, она застонала вновь. Рик сжал его пальцами, в то же время легко покусывая зубами другой.
Другая рука Рика отправилась в путешествие по телу Лин, легко скользнув под трусики. Лин задрожала, и тихий вздох вырвался из нее. В тот же момент Рик почувствовал мягкую женскую кисть, массирующую уже напряженный член. Его потрясла судорога сладострастия. Рик перевернулся на спину и рывком спустил брюки, давая больший простор руке Лин.
Тонкие пальчики тотчас же завладели набухшими яичками. И, какова была радость Рика, когда в том месте, где только что ласкала член хрупкая ручка, оказались жаркие губы. Сразу же перед глазами его всплыла картина, виденная десять лет назад: Лиз, склоняющаяся над массивным фаллосом Боба, и страстные стоны в темноте.
Целых два часа они ласкали друг друга руками, и губами, погружаясь в пучину сладких звуков, рожденных всепоглощающим желанием. Лин разрывала тишину то робкими вздохами, то громким плачем, постоянно держа Рика на грани оргазма. Hе в силах противостоять изысканной ласке, Рик забылся, и тугая неудержимая белесая струя пронзила воздух.
Рик зажег ночник над кроватью. Комната озарилась неровным светом, который выхватывал из темноты смятую постель и ковер, на котором повсюду валялась лихорадочно разбросанная одежда.
Рик и Лин сели друг напротив друга, продолжая свою эротическую игру. Стоны и всхлипы не прекратились, а даже наоборот, усиливались, подчеркивая экстаз. Вдруг Лин замолкла и приложила палец к губам. В наступившей тишине оба они различили посторонние звуки. Громкие аплодисменты и крики "Браво!" подтверждали, что все их старания не пропали даром. Улыбнувшись, Лин и Рик обнялись и заснули под зарождающуюся за стеной музыку звуков...

Открытие

В шикарной квартире босса все вели себя более раскованно, уже не чувствовался "рейтинг" отдельных персон, все были на ты. Пили довольно много и я заметил, что Ирка уже хороша. Мужики наперебой приглашали женщин и не стесняясь лапали их, причем преимущественно чужих. Поскольку все в целом, оставалось в рамках дозволенного и соответственно выпитому я вынужден был с этим мириться, а для того, чтобы угомонить вызревающую ревность, использовал тот же прием, не давал покоя своим рукам. Через некоторое время, часть компании ушла, что называется, в "аут". Я еще не плохо держал удар, но уже был достаточно пьян. Пора было уходить, но шеф все не выпускал Ирку из своих рук, то и дело, приглашая ее на танцы. Он был уже "никакой" и вел себя, через чур нахально, его ладони уже в открытую наглаживали задницу моей жены, а коленом он норовил раздвинуть ее ножки. Каким то чудом Ирке еще удавалось ускользать от его раскрасневшейся физиономии. Но в какой-то момент он крепко прижал Ирку к себе и его губы накрыли ее накрашенный ротик грубым поцелуем. Я, наблюдавший за всем происходящим сидя на диване, мгновенно вскочил, но тут же остановился остолбеневший и, буквально парализованный. Не ожидавшая такого поворота, Ирка также оцепенела, потом обмякла, и спустя еще мгновенье оттолкнула своего босса. Увидев меня, Иркин шеф сконфуженно улыбнулся и притворившись более пьяным, чем был на самом деле, что-то пробормотал и ушел спать. Я обнял Ирку и мы собрались уходить, но жена шефа извинившись за своего мужа, потребовала от нас остаться в знак того, что мы не держим обиды на ее мужа. Это было абсолютно лишним, но не хотелось портить отношения с руководством фирмы и мы остались.
............ В маленькой комнате для гостей мы стояли лицом к лицу. В свете ночника, в незнакомой обстановке я горячо желал свою Ирку, прямо сейчас, тут же, не дожидаясь пока стихнут шаги за дверью и угомоняться все остальные. Обняв ее за талию, языком я принялся нежно ласкать ее ушко нашептывая незамысловатые комплименты. Не отстраняясь, Ирка медленно повернулась ко мне спиной, так, что ее упругая попка, затянутая в узкую шелковую юбку прошлась и уперлась в заметный бугорок в моих штанах. Продолжая подставлять свою шейку моим поцелуям, она уперлась руками на комод и не двусмысленно выпятив навстречу мне свою задницу, чуть раздвинула ножки. Ни с чем не сравнимый шелест издаваемый тонким нейлоном ее колготок наполнил тишину и взорвал во мне "динамит". Спускаясь по ее роскошным бедрам мои руки добрались до края юбки и нетерпеливо лаская ножки потянули подол наверх. Ни столько помогая мне, сколько желая почувствовать мой возбужденный член она едва заметно покрутила задницей. Тонкая полоска шелковых трусиков просвечивала через колготки и маленьким треугольником уходила наверх. Рукой я уверенно провел по внутренней поверхности бедра и остановился почувствовав жар Иркиной писочки. Ее дыхание стало чаще и отчетливее. Сквозь тонкий шелк трусиков и колготок я осторожно провел кончиками пальцев по набухшим и мокрым губкам.
Не останавливая свои пальцы, другой рукой я судорожно стаскивал с себя брюки. Желая растянуть прелюдию Ирка решила навязать мне свою игру. Чуть повернув очаровательную головку, голосом невинной арфистки она прошептала... "Молодой человек, Вы...а-а-ах, Вы сошли с ума,...ммм..мм.м..аааа.аах..а....". Зная каким магическим действием обладает ее голос она точно попала в цель. Грубо схватив ее за шею, продолжая прижимать к комоду я развернул ее в пол оборота и жадно поцеловал ее губки. О-о! Этот ротик умел многое. Поочередно лаская то мой язык, то мои губы, меняя то ритм, то амплитуду она начала трахаться ротиком. Ее соки сквозь тонкие преграды нейлона намочили мои пальцы и заполнили комнату едва уловимым запахом любви и похоти. Ирка обожает заниматься этим под бурное сопровождение комплиментов, переходящих в откровенную похабщину, дозволенная грубость и пошлость в моих речах доставляет ей дополнительные ощущения. Я принялся нашептывать ей всякую чепуху, постепенно переходя на хрип.

Быстро высвободив перенапряженный член я приставил его к Иркиной пещерке так, что головка показалась у нее спереди между ног. Почувствовав его жар она начала массировать его левой рукой, правой продолжая опираться о комод.
- "Малыш, ты великолепна!.. хмммм.мм.ммммм.... У тебя самая раскошная задница в мире!...........ммммм.!" - то хрипел, то мычал я тиская ее груди.
- "Ооооо...Ааа....ааааа...Ты находишь!.....даа.а.аааа. Ты думаешь так только сейчас" - она продолжала массировать моего дружка одновременно ерзая на нем вверхом.
Прикосновения тончайшего нейлона дико возбуждали меня. Мои руки переместились на ее бедра и прошлись по всей длине ее великолепных ножек. Пожалуй, самое сексуальное изобретение человечества - нейлоновые колготки подчеркивали безупречность этих форм. Я слышал как бешено колотится мое сердце. Говорить мне было крайне трудно.
- " Жаль, что эта красота доступна, только мне!.......мммм.... . Я. Бы хотел, чтобы кто-нибудь увидел это.... ." вырвалось у меня абсолютно непроизвольно. Возможно, я бы и не придал этому значению, ели бы не Иркина реакция.
- " Ооооооо......"- ее писочка увлажнилась еще больше, а ножки судорожно сжались. - "Милый, неужели ты думаешь, что это возможно.
- "Почему бы и нет! Конечно!....Я хочу, чтобы мужики таращились на тебя" - глухо прохрипел я, понимая, что сам завожусь еще больше от этой новой для нас игры. Тем более, что после этого Ирка почти достигла своего апогея. Ответом моим предположениям послужила новая горячая порция ее соков.
Не в силах больше сдерживаться, подцепив браслетом от часов ее колготки, рывком я разорвал их у нее между ног. Отодвинув в сторону пальцами трусики я в два счета вогнал свой член в ее разгоряченную пизду. Не останавливаясь я принялся яростно натягивать ее на взбухший кол. В такие мгновения к нашему взаимному удовольствию, я грубовато тискал ее груди, то прихлопывал по ягодицам. Ирка старательно подмахивала мне. Мотая головой, из последних сил сдерживая в горле крик она скользила по моему окоченевшему хую, каждый раз оставляя порцию своих соков на нашей одежде и на полу. Кончив таким образом не менее трех раз, она повернулась ко мне лицом поймав мои губы своим неповторимым поцелуем. Подрагивающим членом я упирался ей в живот. Руки жадно ласкали ее тело. Осторожно я стащил с нее блузку и опустил чащечки лифчика, высвобождая ее набухшую грудь. Аккуратно, подталкивая Ирку кровати, я повалил ее на спину. Не давая ей возможности снять туфли, широко раскинул ее ножки и плавно но уверенно ввел все еще неудовлетворенный член на всю глубину ее роскошной пещерки. Громкий стон, вырвавшийся из ее рта, я накрыл долгим поцелуем. Продолжая целовать взасос я начал трахать ее, укоряя темп. Через короткое время она уже не могла контролировать себя и стоны вырывались сами собой. Все это время я не замолкал, периодически добавляя к своим ласкам крепкие словечки и отпуская в Иркин адрес похабные комплименты.
Вспомнив о ее реакции в ответ на желание присутствия тайного свидетеля нашего секса и возможно и о его участии....... От этой мысли внезапно пронзившей мой мозг у меня похолодело в груди и сердце бешено заколотилось. "Неужели она тоже думала об этом" - эта мысль внезапно только усилила мое желание. Я почувствовал каждый миллиметр своего члена. Казалось, что вот-вот и он взорвется. Не сбавляя темпа, я наклонился к Иркиному ушку и прошептал... "Я хочу трахнуть тебя в ротик, а он..... пусть продолжает трахать твою похотливую писочку". Раньше, чем я услышал ответ она разразилась бурным оргазмом залив горячей струей все вокруг. Такого не было у нас давненько. Я не выдержал и кончил вместе с ней. Спуская большую порцию спермы я продолжал двигаться. "Как же ты сможешь делить меня с кем-то" - переведя дух сказала она. " Наверное, это здорово возбуждает меня. И потом я же буду рядом" - я сам не верил своим словам. Вероятно потому, что это было только фантазией.

Еще некоторое время мы ласкали друг друга, пока алкоголь не сделал своего дела и Ирка не отключилась. Я хотел было снять с нее рваные и насквозь мокрые колготки и трусики, но передумал, боясь зря потревожить. Переполненные мочевой пузырь не давал уснуть и я направился в туалетную комнату, расположенную тут же, за тонкой дверью. Мой член пребывал в бодром настроении даже после свалившегося на него облегчения. Включив воду я не спеша подмывался, вспоминая горячую сцену. Незаметно для себя, думая про Ирку я начал дрочить. Внезапно услышав тихий шорох в спальне где спала моя жена я замер не выпуская из рук свой член. Притушив свет, я наклонился к приоткрытой двери и увидел потрясающую картинку. Моя жена лежала на кровати, широко разбросав свои руки. Блузка не прикрывала ее грудь, а так и не снятая юбка, перекрутившись задом на перед жгутом лежала на поясе. Длинные ножки, затянутые в тоненькие, прозрачные колготки темно-коричневого цвета были бесстыдно раздвинуты. А между ними примостился ее шеф. Наглец пользуясь ее опьянением уткнулся головой ей между ног и усердно нализывал ее кисочку. Ничего не подозревающая Ирка, едва постанывала, не просыпаясь и не делая попытки открыть глаз.
Осмелевший босс, вовсю наглаживал Иркины ножки, не оставив без внимания ни сантиметра. Окаменевший я продолжал держать в руках свой член. Возбуждение было во мне чрезвычайно велико. Картина, которую я наблюдал, настолько потрясла меня, что в моей душе не осталось места для ревности. Я продолжил дрочить свой член, оставаясь в своем укрытии. Такого рода ласки ни кого не могут оставить равнодушными и через некоторое время Ирка постепенно приходя в себя начала подмахивать своему шефу. Боясь, что Ирка проснется он не без сожаления оставил ее ножки И поглаживая свой член приставил его ко входу во влагалище моей жены. Я успел заметить, что его хуй заметно тоньше моего, за то длинее сантиметров на пять. Без труда он продвинул головку в Ирку киску. Почувстовав в себе напряженный член она подалась навстречу, все еще находясь в состоянии глубокой дремы. Лаская ртом ее груди, одной рукой он помогал себе там, а другой сжал в ладони ее ягодицы, каждый раз подтягивая ее навстречу своему члену. Разгоряченная Иркина пизда быстро приноровилась к его "удочке" принимая его на всю длину. Наверное, он долбил по самой матке, потому что очень скоро моя женушка уже во всю двигала тазом, приподнимаясь на ножках.
Одетые в темно-коричневые колготки они отчетливо выделялись, то сжимая бока этого жеребца, то широко раскидываясь в стороны. Внезапно разобрав, что вместо меня ее долбит другой мужик она вскрикнула и попыталась сжать ножки. Для этого ей пришлось упереться двумя руками ему в грудь и подтянуть коленки к кверху. Пытаясь спихнуть его с себя, она бешено мотала головой и судорожно дергала ножками... "Нет..Нет...Нет.. ааа..скотина....Я не хочу..........хмммм...". Но это только заводило ее шефа. Он сгреб ее волосы в кулак и заглушив ее крики поцелуем, не останавливаясь продолжал вгонять в нее свой член. Постепенно ее сопротивление ослабло и тогда он перехватил ее ножки под коленками и широко разведя их в стороны и задрав к груди продолжил трах. Рывком он дорвал колготки, так, что получилось подобие пояса с чулками. Мне было хорошо видно как его член погружался в лоно моей жены, доставляя ей бурю эмоций. Элементы легкого насилия и недолгое сопротивление моей Ирки полностью дезориентировали меня. Потому как она активно трахалась со своим боссом я понял, что от сна не осталась и следа. Продолжая все это время дрочить свой хуй я даже не заметил как успел уже пару раз кончить.
Но Возбуждение не только не спадало а наоборот, только нарастало. Не боясь быть замеченным, я вышел из своего укрытия и приблизился к ним. Ирка старательно посасывала большой палец его руки, причмокивая и заглатывая его словно настоящий хуй. Тем временем ее начальничек не сбавляя темпа долбил ее пизду. Заметив мое присутствие они ни сколько не смутившись поменяли позу. Развернув ее на правый бок, лицом ко мне, он пристроился сзади и придерживая ее за бедра натягивал к себе на хуй. Физиономия моей Ирки светилась блядской похотью и млявостью, нежно улыбаясь мне она шепнула... "Милый! Я думала только о тебе!......Аааааа!.... как мне хорошо!....... я хочу тебя......ааааа.....! Трахни меня......! Ну же.....!". Не дав ей договорить я схватил ее за волосы и начал трахать в этот чудесный ротик...

На прогулку за оргазмом

Занимаясь онанизмом много лет, я многое попробовал, и многое испытал благодаря терпению моей пиписьки и её хорошей отзывчивости на моё сексуальное возбуждение. Но однажды простого онанирования мне стало мало и, в мою дурную голову стали всё настойчивее приходить мысли как-то разнообразить свои приятные "упражнения" с моим дивным органом. Я понимаю, что цель то была одна - поскорее возбудиться, чтобы получить больше удовольствия и поярче кончить. Только и всего!
На этот раз я долго (всю неделю) планировал, чем бы себя в этом плане побаловать? Во-первых, я прекратил свои ежедневные онанизмы, которые я называл "накачки" или просто "качания". Мысленно я так и говорил себе: "Накачаю пипиську, подкачаю удовольствия, качну член", а во время онанирования часто произносил: "Кач-кач". Это меня дополнительно возбуждало. После того, как я потерпел без "качек" три дня, моё воображение обострилось и я, после некоторого выбора, решил, что нужно попробовать накачать пипиську где-нибудь на природе. Лучше всего на речке, так как там в выходные можно ещё подогреть себя созерцанием полуголых дам. Итак, решено!
Еле дождавшись (уже приходилось крепиться, чтобы не трогать свою пипиську!) субботы и всё хорошо продумав, я отправился на городской пляж. Одет я был специально, а именно, на мне не было трусов, а в старых свободных брюках правый карман был распорот сантиметров на пять, так что я мог, при желании рукой щупать своего сексуального товарища.
На пляже я походил по рядам отдыхающих, выбирая глазами симпатичных девушек и пышнотелых дам. О напряжении члена можно было думать одно - не как его поднять, а как бы немного спрятать его непомерную напряжённость. Правой рукой я несколько сдерживал своего "жеребца", что и позволяло мне пройти перед женщинами без особого смущения. Головка этого "прибора для онанизма" то и дело сама выкатывалась из покрывающей её кожи, а касаться её я очень не хотел. Есть закономерность - чем чаще прикасаться к возбуждённой головке, тем быстрее кончишь. Быстро кончать я не только не хотел, но у меня, обуреваемого постыдной похотью, была мечта: как можно дольше продолжить эти возбуждающие игры. Да, конечно, в конце концов, рано или поздно мне придётся излить из себя ту жидкость, которая в медицине так некрасиво называется спермой. Мне даже больше нравилось название, которое давали сперме мои приятели, которые в шестилетнем возрасте научили меня баловаться со своей пиписькой. Они называли её "ма! лофьёй". Продолжаю, что мне хотелось бы, чтобы это случилось как можно позже. То состояние и ощущение какой-то сладостной истомы в пипиське и во всём организме мне было так приятно, что расставаться с ним не хотелось. Не из-за того, что я не мог снова накачать свой член и получить удовольствие, а оттого, что я просто знал - после такого долгого воздержания оргазм будет такой силы, что я смогу заняться онанированием на своём члене уже через пятнадцать минут, но получить острый оргазм смогу только после какого-то супервозбуждающего события. А где его взять?

И всё же я прикоснулся к члену. Трудно было устоять против соблазна поласкать его. Всегда это были короткие и очень лёгкие прикосновения, хотя тянуло к противоположному. В спутанных мыслях, так одурманенных похотью, хотелось грубо и резко одним движением обнажить головку до самого корня, стянуть набухшую кожу, потрясти пиписькой и потом бешено накачивать, накачивать:

Клянусь, я сдерживался как только мог! В прибрежных кустах, переходящий в лесок, куда я забрёл (думаю для того, чтобы кое-что себе позволить) я расстегнул ширинку и нагло достал огромный член: Ужас! Только тут, кое-как сдерживая себя, я оглянулся по сторонам! Сразу мысль: теряешь конспирацию, а если бы кто-то наблюдал за тобой? Фу! Никого! Ещё раз огляделся на всякий случай внимательно: никого. Поглядел на писун. Да, есть чем гордиться! Испугавшись того, что сейчас кончу, я осторожно "зачехлил" его и бережно уложил в брюки.

Ещё походил мимо загарающих женщин, старательно выглядывая у них то место, где расположена их сладкая пися. У одной пися чётко очертила ложбинку между половыми губами. И это привело меня (и вы догадываетесь ещё кого!) в сладкий восторг.
У меня родилась мысль, что мне пора поискать местечко, где я могу наедине пообщаться с членом. Непросто было найти такое. Однако, спустя некоторое время, я нашёл в укромном месте поваленное дерево, за которым и устроился на земле. Было довольно удобно, спиной я упирался в бревно как в спинку дивана, меня было почти незаметно, и я мог кое-что себе позволить. Я так и поступил. Страсть во мне выросла до такой степени, что я забыл про стыд и осторожность. Время от времени оглядываясь по сторонам, стараясь, чтобы меня не застукали при моём онанизме, полностью расстегнул брюки (и верхнюю пуговицу и молнию, и, наконец, вывалил свой членище. Вид его меня сначала даже испугал, головка опять сама обнажилась и была малиново-красной. Возбуждённая, набухшая, но не до совершенства. От этого она выглядела какой-то слегка сморщенной и, как бы это сказать, поношенной. Вот это слово! Я даже сдуру подумал, что я очень сильно и часто качаю её - вот и результат! Чтобы как-то её побольше "воодуше! вить", я стал представлять себе в своём воображении всякие непотребности. Особенно меня всегда воодушевлял вид напряжённого клитора. Я представил его себе, и, о чудо, головка расправилась! Созерцая её, я видел, что она каждую следующую секунду становится всё глаже и привлекательнее. Она как воздушный шарик, в который поддувают очередную порцию воздуха, стала надуваться всё больше и больше, и, наконец, достигла предела наглой раздутости.
Её тонкая кожица так растянулась от переполняющего её восторга, что я временами, боялся, что она просто лопнет от переполнения кровью. В этот момент мне припомнилась девушка с трусиками, врезавшимися в её половую щель. Я стал воображать себе, какой у неё клитор, и что с ним будет, когда он возбудится. Тут я незаметно перешёл к тому, что она его, как и я свой орган, иногда накачивает. Описывать это долго, а в жизни все эти мысли пролетают в несколько секунд! Уставившись в головку пиписьки, я уже думал: "А как же я натяну на головку кожу, кото! рой сейчас должен совершать онанирующие движения?" Эта штучка так разд улась, что нельзя даже было представить это! Тем не менее, мозг онаниста работает быстро. Я, осторожно сдавливая пальцами головку, добился некоторого её уменьшения за счёт того, что кровь куда-то перетекла, и быстро напялил кожу на уменьшавшуюся оконечность члена. Какое приятное ощущение! Чуть не кончил! Тем не менее, я практически приготовился, и теперь могу качать письку! Головка, как "Ванька-встанька" быстро набрала свои предыдущие размеры. Теперь кожа, покрывающая эту самую чувствительную часть члена, напряглась до такого состояния, что я испугался, не порвётся ли она? Моему взору предстал как-то сразу весь возбуждённый член. Я его (ещё и для того, чтобы растянуть акт моего онанизма!) осмотрел: из-под кожи, покрывающей головку, выглядывала её часть багрово-малинового цвета.
Она была полностью готова к "боевым" действиям. Пися так набухла, что, покрывающая её кожа казалась тонкой плёточкой, пронизанной надутыми синеватыми венами. На вершине похотливой головки выделилась к! апля прозрачной маслянистой жидкости. Я знал, что это от перевозбуждения. Сдерживаться было уже не в мочь. И я начал. Слегка потянув за кожу, я освободил немного головку, и одним пальцем размазал ту жидкость, о которой писал выше. Какой кайф! Приятнейшие ощущения от этого пронзили меня и замерли где-то в основании пиписьки. Я, конечно, не мог удержаться от того, чтобы несколько раз проделать это. Короче, до тех пор, пока я всю жидкость не втёр в этот "красный колокольчик". Откровенно сознаюсь, что было так приятно, что хотелось этим способом и продолжать, и добиться оргазма: Но! Напомню: нет ничего более приятного, чем ждать (это самый сладостный период) наслаждения от оргазма! Я бросил письку и постарался немного отвлечься. Пусть спадёт напряжение!


Напряжение немного спало, но по пипиське этого не скажешь: она осталась такой же напряжённой. Я достал маленькое карманное зеркальце и, приложив его поближе, стал наблюдать член. Как будто чужой! В таком ракурсе его не видел! Двигаю медленно кожу и наблюдаю в зеркальце - чудо как нравиться! Возбуждает ещё больше! Отложив зеркальце в сторону, медленно-медленно сдвигаю с головки кожу. Клянусь, каждую секунду новое прекрасное видение: переполненная кровью, она как женщина, освобождающаяся из одежды, прекрасна своей наготой! Моя кожа, наконец, достигает вершины Эвереста головки (доходит до самой её широкой части) и, вдруг, резко, с каким-то щёлкающим звуком, спадает с неожиданно полностью оголившейся бесстыдной моей части тела, всему миру (как мне кажется в этот момент) показывая всю мою развращенность и похотливость. Прежним способом возвращаю "чехольчик" на головку и, уже не в силах сдерживаться, 3-4 раза быстро качаю член: И: сразу останавливаюсь! Ну, хочу продлить удовольств! ие! Что же мне делать? Онанизм тем временем не спит. Он подгоняет мысли и действия. Начинаю развратничать: раза три быстро качну пипиську и при этом шепчу: "Ой, ой, ой", затем медленно два раза полностью обнажаю головку, любуясь её своеобразной красотой и (как ни странно), фантазируя и представляя себе женскую писю. Странно, но с началом основных онанирующих движений на своём органе, я уже не чувствую резкого препятствия головки при возвращении на неё кожи. Такое впечатление, что она сама помогает её онанировать, сама хочет этих движений и помогает мне!
Мастерски продолжаю заниматься таким онанизмом (а их бывает очень много), я, иногда, посматриваю по сторонам, оберегаю свою конспирацию. Ощущение опасности ещё больше меня возбуждает. Я уже начинаю торопиться. Я уже не щажу письку, уже стараюсь "выкачать" из неё, родимой, как можно больше наслаждения. Я иногда останавливаюсь, а иногда, сильно натягивая кожу до самого корня, обнажаю пронизанную венами внутреннюю тонкую очень чувствительную кожицу и своим похабным движением просто издеваюсь на головкой члена: она, бедная, под моими безумными пальцами, так деформируется при этом, что изгибается. Если смотреть на неё сбоку - она как будто кланяется. Кланяется моему сексуальному возбуждению, кланяется онанизму, который ей очень нравиться. О, грехи наши!!! Кто может совершенно управлять в эти моменты? Вдруг, бросаю качать, обнажаю головку и начинаю смоченным слюной пальцем быстро водить по уздечке. Какое наслаждение приносят эти движения мне и моей писе, в первую очередь. Ещё бы н! есколько раз - и кончил бы. Не тут-то было! Хочу разнообразия. Теперь приступаю к методичному онанированию, потому что не могу уже! Должен сейчас уже кончить! Моя пися говорит в это время со мной. Напухшие губки канала начинают ритмично шлёпать друг о друга, кожа производить какой-то шуршащий звук. А когда я в приступе похоти полностью сгоняю кожу с головки, получается звук, напоминающий удар кнута.
Он мне так нравиться, что я несколько раз щёлкаю и щёлкаю, обнажая стыдливую головку полностью. Нужно признаться, что и я не отстаю от пиписьки, не могу молчать. Я, борясь с бешеным сердцебиением, с пересохшим горлом, сладко и протяжно шепчу ей разное: "О, моя писачка! Так-так! Кач-кач, мой хороший! О, какая елда! Как мне сладко!" Но нет ничего вечного. Я дошёл до того, к чему и шёл. Приблизился, наконец, оргазм, извержение. Член весь напрягся в последний раз: Струя, как перламутровая змейка с большой головой сантиметров на пятьдесят, выстреливает из меня (О-О-О-О-О-О-О!!!), чер! ез секунду ещё залп (много, но не так резко!), затем 3-4 раза, до той поры, когда начинает медленно вытекать прозрачная жидкость. Наслаждение внутри меня продолжаются, сладко до невероятности. Выдавливаю из пиписьки последние капли. Достаю платок и нежно-пренежно вытираю пипиську. Она так перевозбуждена, что и нежные прикасаться к ней вызывает боль! И только тут начинаю соображать, что сделал что-то стыдное, наверное, что могут увидеть мою похотливую работу и т.д. Но что интересно, проходить время и опять хочется повторить! Вот это жизнь!.
Она была полностью готова к "боевым" действиям. Пися так набухла, что, покрывающая её кожа казалась тонкой плёточкой, пронизанной надутыми синеватыми венами. На вершине похотливой головки выделилась к! апля прозрачной маслянистой жидкости. Я знал, что это от перевозбуждения. Сдерживаться было уже не в мочь. И я начал. Слегка потянув за кожу, я освободил немного головку, и одним пальцем размазал ту жидкость, о которой писал выше. Какой кайф! Приятнейшие ощущения от этого пронзили меня и замерли где-то в основании пиписьки. Я, конечно, не мог удержаться от того, чтобы несколько раз проделать это. Короче, до тех пор, пока я всю жидкость не втёр в этот "красный колокольчик". Откровенно сознаюсь, что было так приятно, что хотелось этим способом и продолжать, и добиться оргазма: Но! Напомню: нет ничего более приятного, чем ждать (это самый сладостный период) наслаждения от оргазма! Я бросил письку и постарался немного отвлечься. Пусть спадёт напряжение!

УЗИ для жены

Это произошло прошлым летом и оставило в моей памяти массу приятных впечатлений и переживаний. А дело было так... Моя юная супруга вернулась тёплым июльским вечером домой и, потряся перед моим носом какой-то бумажкой, сообщила, что была в районной поликлинике и её направляют на УЗИ. УЗИ органов малого таза-вот как было написанно в этой бумажке. Что такое это самое УЗИ я представлял весьма смутно, моя Ленка тоже- обследование такое-объяснила она и попросила меня поехать с ней для моральной поддержки. Я нехотя согласился, потому что ей было назначенно
на 10 утра и перспектива рано вставать и тащиться через пол-города меня не вдохновляла. Но что было делать, я согласился.
В назначенный день мы проснулись, наспех позавтракали и отправились на трамвае в медицинский центр, где и делали это УЗИ. Центр этот располагался на первом этаже обычной пятиэтажки и напоминал заурядную поликлинику. Мы вошли, выяснили в регистратуре у пожилой сердитой тётки номер кабинета и отправились к нему. Кабинет находился в конце корридора и возле него уже сидела какая-то женщина средних лет. Мы присели рядом и Ленка доверительно шепнула мне, что ужасно хочет пи-пи, но нельзя, так как обследование это проводится на полный мочевой пузырь.
Вскоре открылась дверь, и из кабинета высунулся молодой парень, лет 22-23, в зелёном хирургическом костюме.Он был в очках и напоминал круглого школьного отличника, которого зачем-то одели во врачебную униформу.
- Кто следующий? - спросил он.
Женщина, что сидела рядом с нами, поднялась и вошла в кабинет.
- Ой, я боюсь - прошептала Ленка - Войдёшь со мной, ладно?
Я пожал плечами:
- А разрешат?
- Разрешат, наверное. Какая им разница?
Минут через 10 вновь открылась дверь и вышла та женщина. Вслед за ней опять появился парень в зелёной униформе, посмотрел на нас и спросил:
- Кто следующий?
Лена робко поднялась. Парень с интересом посмотрел на неё, взял из её рук направление, мельком глянул в него и сделал приглашающий жест в сторону кабинета.
Жена обернулась на меня, в её глазах читался испуг, и последовала за парнем. Я тоже встал и вошёл в кабинет вслед за Ленкой. В кабинете царил полумрак. Справа от двери ближе к дальнему углу мерцал монитор диковинного аппарата. Возле монитора стояла широкая кушетка, покрытая серой бумажной лентой. Слева от кушетки был письменный стол на котором стоял обычный компьютер со скрин-сейвером на экране. Пахло кофе и сигаретным дымом. Это было первое впечатление. В следующий момент я заметил, что в комнате находится ещё один человек. Это был плотный рыжий мужчина лет 32-35, одетый, как и первый, в зелёный костюм, поверх которого был накинут белый халат. Он сидел на вращающемся стуле возле аппарата, который, наверное, и был УЗИ и с любопытством смотрел на меня.
- Вам лучше подождать снаружи - наконец выговорил он.
- А можно он останется? Это мой муж - жалобно попросила Ленка.
Рыжий глянул на неё, затем на своего напарника и сказал насмешливо:
- Ну, пускай остаётся, если Вам так хочется.
Затем он взял Ленкино направление и начал читать вслух:
- Так...Логинова Елена, 20 лет...- он окинул взглядом мою жену и затем вновь посмотрел на меня:
- Да ты садись, чего стоишь? Вон стульчик...- и снова погрузился в чтение.
Я сел. У меня от волнения даже закружилась голова. Сразу два мужика в кабинете! Что они интересно будут с ней делать? Наверное, осматривать? Сладкий ком подкатил к моему горлу и почему-то мелко затряслись колени.Тем временем, Рыжий закончил чтение и поднял глаза на Ленку:
- Вам сказали, что обследование проводится на полный мочевой пузырь? Вы выпили воды?
Ленка утвердительно кивнула.
- Сколько? - спросил Рыжий.
- Три стакана - почти прошептала супруга.
- Вот и славненько. Подойдите сюда и ложитесь на кушетку, да смелее, что ты такая испуганная, мы не кусаемся и больно не будет, обещаю - неожиданно перешёл на ТЫ Рыжий врач, весело глядя на Ленку. Лена несмело подошла к кушетке, села на неё, а затем легла, сняв туфли. Второй, парень в очках, тоже подошёл к кушетке и встал за спиной Рыжего, с ярко выраженным интересом посматривая на жену. Ленка лежала вся пунцовая и немигая смотрела в потолок. Рыжий нажал какие-то кнопки на своём аппарате и произнёс:
- Так...очень хорошо...теперь оголи животик и расстегни джинсы.
Ленка нервно расстегнула пуговки штанов и задрала блузку на животе. Рыжий посмотрел на неё, потом рукой отодвинул блузку ещё выше, почти до самых грудей и сдвинул край джинсов пониже, так, что стали видны Ленкины жёлтые трусики с нарисованной вишенкой. Ленка вся залилась краской. Я почувствовал, что моё лицо тоже горит, а в штанах что-то шевельнулось. Очкарик при этом не отрываясь откровенно разглядывал Ленку с ног до головы. Рыжий выдавил на Ленкин живот какой-то прозрачный гель и, уставясь в монитор, начал возить по животу жены некой штуковиной. Потом он спустился чуть ниже к самому краю Ленкиных трусиков, запачкав их слегка гелем, и сдвинул их чуть вниз. При этом я увидел, как как стали видны, самую капельку, Ленкины лобковые волосики. Рыжий отвернулся от своего монитора и бросил взгляд на Ленку:
- Всё в порядке? Не больно? - усмехнулся он цепко оглядывая жену.
Очкарик улыбаясь тоже смотрел на неё.
- Нет, не больно - пытаясь улыбнуться тихо сказала Ленка.
- Ну и хорошо...теперь давай ты - сказал он вставая и уступая место парню в очках. Тот сел на его место и тоже принялся елозить датчиком по её животу где-то в районе лобка. Минут через 5 Рыжий сказал:
- Ну, пока достаточно. Сейчас сходи в туалет и потом мы посмотрим ещё раз на пустой мочевой пузырь. Туалет по корридору направо. Там же можно и помыться. Ленка встала с кушетки, быстро застегнула штаны, поправила блузку и, облегчённо взохнув, выскочила из кабинета. Я остался сидеть на стуле. Рыжий посмотрел на меня:
- Ну как? - спросил он с усмешкой - Нравится?
- Ничего... - неопределённо пожал я плечами.
Рыжий отвернулся от меня и развалился в своём кресле. Очкарик, что-то рассказывал ему в пол-голоса, наклонившись к его плечу. Минуты шли томительно медленно, мне стало как-то неловко и я уже хотел выйти в корридор, как вернулась Ленка.
- Ну что ж, ложись, повторим процедуру - сказал Рыжий, снова оглядев мою супругу с ног до головы. А Ленка была действительно очень привлекательна. Невысокая, худенькая, тёмно-русые волосы ниже плеч, симпатичная мордашка с курносым носиком и зелёными глазами. Достаточно большая грудь выпирала из под бежевой блузки. Такая вся молоденькая и невинная с пунцовыми от стыдливости щёчками. Ленка снова взобралась на кушетку и начала уже было задирать блузку, как Рыжий неожиданно произнёс:
- Нет, не надо оголять живот...Сейчас сними джинсы и трусики, я посмотрю тебя через влагалище. Почти как у гинеколога. Была когда-нибудь у гинеколога? - спросил он, весело глядя на Ленку.
Жена кивнула утвердительно и зарделась. Её щёчки стали красные, как спелый арбуз. Она вопросительно посмотрела на меня. Я же начал тщательно изучать свои ногти и часы. Ооо, мне показалось, что ещё секунда и я взорвусь от возбуждения. Мою Ленку сейчас, впервые в жизни, увидят два посторонних мужика, причём увидят самые сокровенные её места, которые кроме меня ещё никто не видел. От одной этой мысли мой дружок немедленно поднялся и я, к своему ужасу, понял, что ещё мгновение и наступит разрядка. Вот позор будет! Чтобы отвлечься, я начал складывать в уме трёхзначные числа, правда безуспешно. Тем временем Рыжий, увидев замешательство моей супруги, вероятно подумал, что она не знает куда положить вещи. Он указал на стул, стоящий в углу и сказал:
- Раздеться можно там.
Ленка босиком прошлёпала в угол комнаты и, повернувшись к нам спиной, медленно стянула джинсы, аккуратно сложила их и повесила на спинку стула. Потом, так же медленно сняла трусики и положила их рядом с джинсами. Я не отрываясь смотрел на неё. Рыжий со студентом тоже, наверное, наблюдали тайком. Потом Лена повернулась и,глядя куда-то в потолок, без трусиков прошла через пол-комнаты к кушетке. Мы втроём невольно уставились на её маленький аккуратный треугольничек слегка вьющихся тёмных волосиков. Ленка подошла к кушетке и легла на спину. Рыжий достал откуда-то паралоновый валик и обратился к супруге.
- Давай, Лена, положим его под поясницу.
Ленка приподняла попку, чтоб Рыжему было удобней подсунуть этот валик и затем легла на него. При этом её таз стал как бы повыше.
- Так...замечательно - сказал Рыжий - теперь согни ножки в коленях и разведи их.
Лена развела коленки и я увидел, как чуть приоткрылись её губки, обнажив аппетитную розовую мякоть её щелочки. Мой маленький друг опять сделал боевую стойку и начал настойчиво сигнализировать мне, что вот-вот он разрядится прямо в штаны. Меня бросало то в жар, то в холод. Студент стоял за спиной Рыжего и откровенно разглядывал киску моей жены. Мне показалось, что его зелёные хирургические штаны тоже начали бугриться на известном месте. Тем временем Рыжий надел резиновые перчатки, взял в руку какую-то штуковину, напоминающую размером маленький тюбик зубной пасты и выдавил на него немножко геля. Затем он,подумав, выдавил каплю геля на свой указательный палец, упакованный в перчатку и...провёл этим пальцем между губок моей ненаглядной снизу вверх. Я увидел, как её щёлочка раздвигается по ходу движения этого пальца, как бы охватывая его, и становится одновременно влажной. Затем Рыжий уверенным движением развёл Ленкины ножки ещё шире, указательным и большим пальцем левой руки раздвинул большие и малые губки, а правой рукой осторожно ввёл в неё датчик и начал двигать его в Ленкиной киске вперёд-назад, глядя в монитор. Это уже было выше моих сил и сил моего дружка. Порог терпения был мгновенно преодолён и я бурно кончил прямо в штаны. После чего я поднялся со стула и, быстро покинув кабинет, почти побежал в сторону туалета. Такого со мной ещё никогда не случалось!!! Я плохо помню, как долго я был в туалете, умываясь и приходя в себя от увиденного...Когда же я в конце-концов выполз оттуда, я увидел, как открылась дверь кабинета и из него вышла пунцовая, но улыбающаяся Ленка. Мы вежливо попрощались с врачом и студентом:
- Приходите ещё - приветливо сказал Рыжий
- Непременно - заверили мы его и зашагали к выходу.
- Тебе было не больно? - спросил я жену на улице.
- Нет - просто ответила она и улыбнулась.
Больше мы на эту тему не разговаривали. Но до сих пор, при одном воспоминании об этом маленьком приключении мне приходится складывать в уме трёхзначные числа, чтобы утихомирить моего маленького друга.