Золотая молодежь

В бытность студентом МГИМО со мной произошла такая замечательная история. Со мной в одной группе учился студент Виталий, сын больших родителей. Виталий постоянно проявлял ко мне повышенный интерес - я это чувствовал. Его взгляд, устремленный на мою попку, бугорок брюк смущал меня и завораживал одновременно. Однажды перед сессией Витька пригласил меня к себе домой. Я страстно хотел встречи с ним и поэтому пошел без раздумий. Витька открыл мне дверь, он был один в квартире. А квартира эта была шикарной - два этажа, восемь комнат, аппаратура... Мы прошли на кухню. Попили чаю с пирожными. Витька был немного смущен, я старался помочь ему. Но наша беседа что-то не клеилась, тогда я решил действовать прямо. Я сказал:
- Витя, не мучайся, я же тебя люблю...
- Да? Я тебя тоже люблю...
- Давно?
- Сразу как увидел. Мишка, у меня же не с кем еще не было. А я с детства так хотел парня, но...
- Не надо объяснять, я тебя очень хорошо понимаю. Сам такой же. Ладно, пойдем посидим в твоей комнате.
- Послушаем музыку...
- И может быть еще что-нибудь, - усмехнулся я.
Мы направились в комнату Витьки. Витька присел на диване, я осмелев рядом с ним.
- А как же музыка? - спросил я.
- А... сейчас...
И он включил магнитофон. А там Веряскин пел "А помнишь тот вечер, и белый снег ложился на плечи тебе и мне...".
- Ты любишь "Чернила"? - спросил я.
Витька утвердительно кивнул. Он немного смущался.
- Ладно, Витька, у меня же тоже это в первый раз. Давай, не смущайся меня. Хочешь разденемся до трусов?
Его глаза загорелись. Я начал оголяться первым. Наконец, я остался в одних плавках. Витька с некоторым опозданием относительно меня также разделся. На нем были трусы от Лагерфельда. Да, одевался он очень хорошо, от кутюр, чему немало способствовало состояние семьи.
Витька - удивительный человек. Он не похож на большинство представителей золотой молодежи, купающихся в богатстве и вседозволенности. Он другой. За это я и люблю его. Трогательная скромность, наивность... привлекают меня в Витьке.
Итак, мы остались в одних трусах. Это очень возбудило нас. Угадывать в трусах член, яички - что может быть лучше? Витькин член поднялся до предела, он норовил вылезти из крошечных трусиков. Я наклонился к трусам друга, втянул носом их особенный аромат, лизнул языком ткань. Витя застонал. Я губами отодвинул ткань трусов и восхищенный уставился на член друга. Он не был гигантским, но все-же большим и толстым. Пухлая розовая головка, нежный ствол словно просили ласки.
Я начал касаться члена Витьки кончиком языка, потом свернул язык в трубочку и вставил член друга в этот своеобразный сосуд. Острый запах мужского естества ударял в нос. Витя стонал, он говорил всхлипывая:
- Мишенька, хорошо, давай еще!
Я и не думал останавливаться. Новые ласки языком, сосательные и щекочущие движения, трение о небо... Казалось, Витька уже на небесах от счастья. И я был весь в восторге от ощущения любимого органа во рту. Это действительно восхительно: сосать, лизать, чувствовать и обонять писечку. Наконец, член Витьки запульсировал и выдал чудесный нектар. Я проглотил его весь.
Витька обезсилел от секса и новых впечатлений. И тут в комнату к Вите заходит его отец... Мы даже не слышали как папа Виталика зашел в квартиру, настолько захватила нас страсть. Я был очень смущен тем, что отец Виталия увидел меня отсасывающим у сына. Виталик просто покраснел как рак. А что такого, я думаю теперь. Ведь это нормально!
Тогда же отец Виталия, оказавшийся гомофобом, выгнал меня и сказал, что путь в этот дом мне заказан. А Виталику погрозил лишить его карманных денег.
Я был не просто расстроен, а подавлен, как никогда до этого в жизни. Как же этот Аркадий Львович не понимает, что мы любим друг друга. Как можно выгнать меня и отсчитать сына за естественный поступок?
Я пришел к себе и бросился на кровать рыдать... Через час звонок. Открываю - это рыдающий Витька. Я успокоил его как мог.
Оказывается Витька сбежал из дому. Я сказал тогда:
- Витя, ты взрослый. Если родители не понимают тебя, то оставь их... ради нашей любви. Любовь - это все.
Он хныкал:
- Отец платит 7 тысяч долларов за мое обучение и еще 1 тысячу дает мне в месяц на мелкие расходы. Как же быть теперь?
- Я заплачу за тебя, заработаем. Ну, Витька, чем-то нужно пожертвовать. Зачем тебе такие большие суммы на карманные расходы? Зато теперь мы будем вместе. Вот ложись на постель, раздевайся.
- Я украл у отца 100 тысяч долларов...
- Зачем?
- Ну... я...
- Ладно, я схожу и верну...
- Он убьет тебя!
- Витя, я люблю тебя. Давай переведем эти 100 тысяч на счет твоего отца, позвоним ему и... он простит тебя, наверняка.
- Нет, мой отец сволочь, он ничего не понимает. Да и 100 тысяч долларов для него пустяк, он даже не заметит их исчезновения. Дело не в этом... Он просто убьет тебя, чтобы я не... Витя зарыдал. Я понимал его. Этот Аркадий Львович - страшный тип. Надо сьезжать с квартиры и бросать МГИМО. Но любовь дороже.
Тогда я сказал Витьке:
- Витя, нам теперь опасно ходить в вуз. Придется бросить! Но купим просто дипломы МГИМО - это не дорого. Мы и так умны... Успокойся! Теперь никто не разлучит нас!
- Отец выследит... на него работают пять контор безопасности и в каждой по тысячи человек!
- Да кто он у тебя?
- Ты не знаешь?! - ...Витя, хочешь послушать Веряскина?
- Ты тоже любишь "Чернила"?
- Очень... Ну, ладно, потом. Раздевайся, давай просто полежим рядом голышом.
- Я... хотел бы... сверни опять язык трубочкой.

Катя-Катерина

Это случилось, когда я был на четвертом курсе института...
Я изредка встречался со своей однокурсницей, но дальше обжиманий и поцелуев у нас как-то не доходило. И я даже считал ее девственницей. Ходили слухи, будто к ней периодически захаживает тип из соседней комнаты, но я мало обращал на это внимание.
Но вот однажды моя хорошая знакомая, которая училась с ней в одной группе, по пьяни рассказала мне, что Катя (так звали мою подружку) в больнице, потому что сделала от Жени (так звали того типа) аборт и что-то у нее там по-женски разболелось. Я навестил бедолагу в больнице, раздобыл нужные лекарства (поставить в известность маму она, естественно, боялась)... Она стала спрашивать, сколько она мне должна, я, естественно, обиделся и сказал, что как выпишется, с нее причитается выпить и закусить.
И вот она пригласила меня в общагу. Сначала мы посидели с ней и тремя девчонками из ее комнаты, а потом эти трое резко засобирались по делам, причем ежу было понятно, что все это спланировано заранее. Мы остались одни. Я лег на кровать, она села рядом и мы принялись ласкать друг друга. Запустив руку ей под блузку, я расстегнул лифчик. Катя улыбнулась и стянув с плеч бретельки, освободилась от него, а потом сняла и майку. После этого она принялась ласкать губами мои соски, а правой рукой медленно расстегнула "молнию" на джинсах.
-- Не против? - спросила она.
Я, разумеется, был не против, да еще как не против! К этому моменту под трусами у меня выпирал приличный горб, и когда Катя оттянула резинку, член выскочил наружу, как пружина. Уже не вызывало сомнений, что сегодня я ее поимею, но я тогда еще ни разу не давал женщине в рот (да и весь сексуальный опыт был невелик) и поэтому решился:
-- А если в ротик?
Голос у меня был хриплым и даже слегка подрагивал от волнения. Катя хитро улыбнулась, на секунду задумалась, потом наклонилась и осторожно провела острым кончиком языка вокруг вздувшейся головки моего члена. Потом губками обхватила залупу и медленно погрузила в рот всю головку. Было ясно, что проделывает она это явно не в первый раз. "Ах ты сучка",-подумал я,-"А еще в любви клялась когда-то..."
Вдруг Катя выпустила изо рта мой член (честно говоря, еще немного-и я бы кончил ей в рот) и задумчиво сказала:
-- Нет, так нечестно, ты получаешь удовольствие, а я нет!
-- Так какие будут предложения?
Вместо ответа Катя быстро стянула с себя спортивные брюки вместе с трусиками и села на меня верхом. Слегка приподнявшись, она взяла мой член рукой и деловито направила его в нужном направлении. Потом закрыла глаза, и закусив губу, стала медленно опускаться. Я почувствовал, как головка, раздвигая половые губы, проникает все глубже и глубже. И наконец я был в ней полностью!
Катя, не открывая глаз, стала быстро двигаться взад и вперед. Член работал немного на излом, и это мне нравилось не очень. Поэтому я решительно взял Катю за ягодицы, остановив ее скачку, и несколько раз вошел в нее, как говорится, "по самое не хочу". Катя негромко охнула. Я подумал, что возможно, я делаю ей больно (все-таки аборт и т.п.) и отпустив ягодицы, предоставил ей возможность двигаться, как она хочет. Катя самозабвенно скакала на мне, а я неистово ласкал руками ее груди. У нее были великолепные соски - продолговатые, в меру крупные, выпуклые... И вот наконец я почувствовал, что сдерживаться больше не могу, и схватив Катю за ягодицы, несколько раз яростно насадил ее на свой член, чувствуя, как в ее влагалище ударили струи моей горячей спермы.
... Потом мы еще выпили водочки, отдышались, и я поимел Катюшу сзади. Спермы было так много, что она капала из ее влагалища на покрывало. Я видел перед собой заманчивое колечко ее ануса, и меня посещали дерзкие мысли, но на третий раз моего здоровья не хватило, да и водочка уже оказала свое пагубное влияние. Так что ни в рот, ни в попку я Катю в тот раз не поимел.

... Отсосала Катя мне позже, практически накануне своей свадьбы.
Она увлеченно обрабатывала своим тонким и длинным язычком мою головку, и вот из моего члена стали извергаться белесые вязкие струйки. Первая брызнула ей в лицо. Катя быстро двинулась вперед (она сосала, стоя на четвереньках), заглотила мой агрегат почти по самые яйца и замерла, работая только глоткой. Один раз она слегка поперхнулась, но член изо рта не выпустила. Отсосав все до последней капли, Катя упала на спину и закрыв глаза, стала облизывать губы и растирать по лицу капли моего семени.
Потом Катя вышла замуж (к счастью, не за ублюдка Женю, от которого делала аборт), и до ее попки я так и не добрался. Но когда я изредка встречаю на улице ее мужа, дородного и самоуверенного, я усмехаюсь и думаю: "А я твою жену в рот имел!..."

Подруги

Когда я пришла в институт, то поняла, что уже опоздала даже к третьей паре. После вчерашней пьянки немного побаливала голова, и встать раньше просто не было сил. К нашему лектору бесполезно входить после начала занятия - все равно не пустит, поэтому я пошла коротать время в нашу кафешку.
Было уже около половины первого, и в кафе начал собираться народ. Праздничное весеннее настроение несколько омрачала грядущая летняя сессия, но тем не менее на лицах это почти не отражалось. Чтобы прийти в себя, я взяла чашку кофе и села за свободный столик.
Тут я увидела Олю, девушку с соседнего потока. Мы с ней редко общались, но знали друг друга в лицо. В памяти сохранились какие-то встречи в компании. Я мимоходом замечала, что она всегда была в компании Митеньки- известного на весь курс стервеца и бабника. В этот раз Оля, впрочем, сидела одна, и ей было явно нехорошо, что вовсе не удивительно в понедельник. У меня в сумочке был анальгин, и я подошла к ней.
- Привет! - произнесла я наиболее бодрым голосом, на который была способна, - ты, я смотрю, тоже после бурной ночи? Может, дать чего-нибудь от головы?
- Да нет, спасибо, - ответила она грустно, даже немного озлобленно, - одна таблетка мне сейчас вряд ли поможет.
Во мне проснулась команда спасателей:
- Только никаких мне тут самоубийств и прочих эффектных глупостей! Чего стряслось-то?
- Да ладно, ты совершенно не обязана выслушивать всякие загрузы - Оля стеснялась, но ей явно хотелось поделиться.
Я просто помолчала немного, и она начала свой рассказ. Ничего необычного я не услышала. Просто Митенька погнался за очередной юбкой -- милой девочкой Анечкой, известной на весь курс девственницей. Видимо, Митю привлекала роль первопроходца.
- Слушай, да забей ты на него, - сказала я, и неожиданно для себя продолжила, - давай лучше сегодня напьемся всем им назло! Устроим девичник на двоих!
- Прямо не знаю, я вообще собиралась сходить на две последние пары.
Да глупости это, у тебя сейчас что?
Выяснилось, что важные лекции Оленька пропускать не хочет, но оставлять девушку в таком состоянии было глупо, раз уж я за нее взялась. Так что часа через три мы стояли на остановке троллейбуса и обсуждали наши планы на вечер. Было решено купить пару бутылок вермута, три пачки сока и коробку печенья. На протяжении всей нашей пробежки Оленька шла рядом, посверкивая уже слегка прояснившимися глазками и давая ценные советы. Неожиданно ее внимание привлек ларек, в котором продавались эротические кассеты.
- Слушай, а как ты относишься к красивой эротике? - спросила она.
- Ну, О.К. - сказала я. Чтобы девушку в чувство привести, все средства хороши, к тому же начало во мне уже зарождаться предчувствие, что просто так этот вечер ни для одной из нас не пройдет.
Когда мы входили в дверь подъезда, Оля слегка задела меня рукой, нет, ничего особенного, но что-то было в этом прикосновении, видимо, сказывалась не потраченная на подлеца Митеньку энергия.
Дома никого не было и, устроившись поудобнее на диване, я включила кассету и разлила вермут по бокалам.
Честно говоря, не слишком меня возбуждают все эти кассетки, но тут, видимо, подействовало спиртное, да и снято было действительно красиво - просто легкая эротическая комедия. В течение просмотра Оленька незаметно пододвигалась поближе ко мне (а, может, я к ней). В общем, где-то через час моя рука лежала на ее плече и слегка его поглаживала (в рамках все той же программы успокоения, конечно). Ее рука тоже легла мне на плечо, но через некоторое время сползла к талии. Это явно выходило за некоторые рамки, по крайней мере, за рамки успокоительной программы.

Мы совсем уже приблизились друг к другу, наши волосы смешались, и я ощутила, что, кажется, сейчас дело дойдет до поцелуев:
Неожиданно Оля слегка отстранилась, наполнила опустевшие бокалы и предложила выпить на брудершафт. Я согласилась, и после того, как мы выпили ароматный напиток, губы наши слились в долгом и сладком поцелуе. Это было совсем иначе, чем с мужчиной - так мягко, податливо, плюс какая-то невообразимая бархатистость кожи (повезло все-таки мужикам). В какой-то момент я почувствовала, что Олины руки уже под моей футболкой, затем легкие пальцы пробежались по спине и расстегнули крючки бюстгальтера, я попыталась было вяло сопротивляться, но Оля шепнула мне: "Расслабься, все нормально", и я расслабилась:
Результаты не заставили себя долго ждать - через три минуты мы лежали практически голые и целовались, забыв обо всем на свете. Тут ее рука стала опускаться ниже, и мне стало так хорошо, что думать о чем-либо другом я просто не могла, а вместо этого просто последовала ее примеру. Руки, привыкшие ко всяким там массажам, ощущали, где именно следует провести, чтобы доставить удовольствие. Может быть, я действовала не совсем правильно, но обе мы уже были так возбуждены:
В какой-то момент я почувствовала горячие Олины губы совсем рядом с моей грудью. Тут же я ощутила, как напряглись мои соски. Оля слегка лизнула один из них, и меня как будто дернуло током. Я почувствовала, что полностью потеряла контроль над собой и подалась всем телом навстречу ласке. В этот момент Оленька уже целиком взяла мой сосок в рот и слегка его посасывала. Я нащупала руками ее груди и слегка сжала оба ее соска - она слегка застонала.
Оленька стала опускаться все ниже. Я со странной дрожью подумала - как же далеко она опустится. В этот момент Олины губы задержались в районе моего пупка - честно говоря, я даже слегка разочаровалась, но тут же они двинулись дальше. Через пол минуты я ощутила их сквозь свои трусики - и поняла, что они уже насквозь промокли. Впрочем, еще через несколько секунд нас уже ничего не разделяло.
Я закрыла глаза. Было классно. Конечно, в славный период созревания я мечтала о чем-то подобном, даже представляла, могла бы я целоваться со своей соседкой по парте, но предположить, что это произойдет на самом деле:
В какой-то момент я почувствовала, что перестаю вообще что-либо контролировать. И когда я поняла, что вот-вот кончу, Оленька неожиданно стала продвигаться вверх.
Какое-то время мы снова страстно целовались. Затем Ольга стала медленно поворачиваться, и вскоре мы оказались в позиции 69. Каждое прикосновение Олиных губ, каждое движение языка отзывалось во мне сладкой дрожью. Я не могла не последовать ее примеру, и сначала просто слегка лизнула ее -- Оля застонала и прижалась плотнее. Ощущения обострились до предела, энергия требовала выхода. Все мое тело захлестнула горячая волна, в ушах звенело и казалось, что комната вертится вокруг постели. Такого оргазма у меня не было давно. Уже плохо понимая, что происходит, я слегка царапала Олину спину, а то, что вытворял мой язык, заставляло Оленьку извиваться и стонать с такой силой, что я порадовалась отсутствию родителей.
Оля слегка поглаживала мои бедра, а я продолжала ласкать ее языком, чувствуя, как мне передаются ее ощущения, и как нарастает в ней возбуждение. Крики и стоны становились все громче, и в итоге в нас обеих будто что-то взорвалось.
Несколько минут мы все еще лежали, почти не шевелясь. Оленька хрипло и прерывисто дышала, я не могла вымолвить ни слова. Потом я почувствовала некоторую неловкость, быстро встала и пошла в ванную. Горячие струи душа успокаивали и расслабляли меня, через некоторое время мысли более-менее успокоились, и жизнь показалась вполне простой и прекрасной.

Я уже собиралась выходить, когда в ванную вошла Оля. Только что я решила, что лучше всего - расслабиться и потому вместо выяснения отношений просто предложила залезать в ванну, а сама пошла заваривать чай. Еще нашлось купленное нами печенье, я быстренько сделала какие-то бутерброды. В этот момент из ванной вышла Оленька.
- Ты раньше никогда не была с девушкой? - спросила Оля, когда мы сели за стол.
- Можешь гордиться, ты первая, - усмехнулась я.
- Ну и как?
- Приятно осознавать свою бисексуальность - сказала я и поцеловала ее в губы.

Что наша жизнь - игра

Лучинскому позвонила его бывшая ученица Наташа Серова. В свое время Наташу, студентку одного из коммерческих ВУЗов Москвы, учителю порекомендовала небезызвестная Света Павловская. Протеже Павловской оказалось смышленой девчонкой во всех отношениях. Она не только хорошо вникла в иностранный язык, но и соблазнила пару раз любвеобильного репетитора. Тот, впрочем, сильно не сопротивлялся. Больно было надо!
И вот Наташа вновь напомнила о себе...
- Андрей Михайлович, я и моя подруга хотим позаниматься у Вас. Родители моей подруги мечтают о том светлом дне, когда их чадо заговорит на инглиш... у нее мозги под иностранный не приспособлены. Но Вы же - спец! Может, явите чудо народу, и Вера залопочет по-иностранному? Ее родичи за финансами не постоят. А мне необходимо освежить инглиш.
Лучинский, недолго думая, согласился.
Будучи соседками по лестничной площадке, подружки решили заниматься вместе, на квартире у Веры. И Лучинскому было удобно... экономия времени и сил. Вера была худенькой русоволосой девушкой, которая достойно изображала из себя скромницу-отличницу. Наташе же - жгучей брюнетке с хорошо развитыми бедрами и попой - претила роль застенчивой пай-девочки... блядская натура так и перла из нее. Позанимавшись три часа, Лучинский с чувством выполненного долга и с энной суммой в кармане решил уже отправится домой, но Наташа остановила его.
- Андрей Михайлович, а Вы не хотите "Хенесси"?
Лучинский с удовольствием согласился выпить на посошок, как впрочем, и сами ученицы. Посошок затянулся. Алкоголь крепчал. И тут учитель, почувствовав прилив сексуальных сил, неожиданно предложил ученицам.
- А давайте играть в карты на раздевание.
Захмелевшие девушки пришли в полный восторг от этой идеи.
...Игра была в самом разгаре. В дело вступила вторая бутылка "Хенесси". На учителе и ученицах из одежды остались только трусы. На Наташе - черные ажурные, на ее подруге - розовые с кружевной резинкой. Взгляд наставника так и сверлил куски тонкой ткани, прикрывшие девичьи прелести. Вот темнеет и выделяется сквозь тонкую ткань кустик Верунчика, взмокший от возбуждения, а вот выбиваются из ажурных дырочек завитки черных волос у Натали. Лучинский похотливо засматривался на упругие мячики-груди Веры и крепкие солидные мячи третьего размера Наташи. Дразнящие, сладко пахнущие вишневые соски так и просились в рот. Лакомство для секс-гурмана!
Вера проиграла, но заупрямилась.
- Я не буду раздеваться.
- Уговор дороже денег, - напомнили о карточном правиле ее партнеры.
Бунтарка, немного помявшись, сняла трусики. Молодой светлый пушок едва покрывал ее лобок. Видна была красненькая щелка. Члену учителя стало тесно в матерчатых оковах.
- А теперь на желание, - предложил учитель.
- И каким бы оно не было откровенным, его необходимо исполнить, - поддержала Андрея развращенная и пьяная Наташа.
Учитель раздал карты. Несколько минут - и Вера проиграла. Наташа торжествовала.
- Хочу, чтобы ты взяла у него в рот.
- Нет, - снова заупрямилась Вера.
Но Лучинский уже извлек свою дубинку, а Наташа насильно подвела подругу к учителю и положила ее руку на твердый, словно окаменелый, штифт. Вера с интересом потрогала член, помяла, пощекотала яички. Оттянула крайнюю плоть. Красная массивная головка блестела от прозрачных выделений. Вера раскраснелась, она не отводила любопытных глаз от вздыбленного, набухшего венами, ствола, время от времени подрагивающего от нетерпения. Ее пальцы сомкнулись на разгоряченном члене. Вверх-вниз, вверх-вниз... Мягкие влажные губы осторожно коснулись большой головки. Ей было интересно. Сосала она неумело, но напористо. Наташа, уловив фальшь в арии неискушенной минетчицы, не вытерпела и с жадностью припала долгожданному источнику. Она отдавала этому делу саму себя, шаловливые руки, волшебный язычок, особенно свой пухленький и влажненький ротик. Но почему-то учитель не мог кончить. Так бывает от перевозбуждения. Яички бурлили от спермы. Требовалось что-то узкое и тесное.
- Сыграем еще?
Козырный бубновый туз побил козырного короля. Ура! Учитель выиграл!
- Встань на четвереньки.
Вера легла грудью на диван и отклячила с испугом свой юный задик. Андрей нащупал устье Вериной пещерки. Девчушка была возбуждена, влага ютилась в ее промежности. Приставил его к устью лона и надавил... Не идет. Он снова плотно уткнулся массивной головкой в преддверие влагалища, взял девушку за хрупкие плечи сильно двинул тазом вперед. Веры вскрикнула. Головка с грехом пополам проскочила в лоно, но не до конца.
- Ой, мамочки, больно.
- Потерпи.
Он двинул член немного вперед и потянул назад, но высунул его не весь, а до головки. Учитель заметил свежую кровь на коже своего ствола.
- Ты что еще девочка?
- Нет. Один раз с Колей пробовали.
"Понятно, не доломал Коля твою целочку, неопытный оказался".
Учитель своей толстой "лопатой" раскочегарил девственную "топку". Ему было очень приятно! Его инструмент ловко сновал в упоительной щелке, еще плохо разработанной, тесной и горячей. Сгорающая от нетерпения Наташа сняла с себя трусики и, пристроившись рядом с подружкой, заманчиво закрутила пышным задом. Лучинский заметил новый объект для плотских утех и переключился на него. Обрушил так сказать мощь своего фаллоса на агрессивное влагалище. Конечно, вагина у Натали больше, чем у подруги, но тоже ничего. Зато деваха опытная и классно подмахивает. Просто супер, будто она прожженная и прирожденная шлюха. Вера, глядя на совокупляющихся партнеров, завывала как маленькая собачка и яростно мастурбировала - аж клитор раскалился! Учитель, вонзив два пальца в ее мокрое нутро, помог ей быстро кончить. Вздрогнула и разрядилась Натали. А учитель все не мог. Тогда он протиснул снова свой член в узкое отверстие Веры и едва качнул два раза, быстро извлек его. Белесый салют ударил в воздух и опустился на худенькую спинку учениицы. Кайфа не получилось. Но не все коту масленица. Да и правила контрацепции соблюдены.