Мой маленький братик

Так вышло, что я в семье самая старшая. В десять лет я страстно хотела братика, и терроризировала родителей, что-нибудь предпринять. Наконец, мои просьбы возымели успех и в одиннадцать лет они мне подарили Петю. Теперь каждый день я спешила после уроков домой, чтобы поиграть с ним. В ту пору еще существовали предрассудки, запрещающие девочкам видеть мальчиков голышом, даже младенцев. А по-тому мама выгоняла меня из комнаты, когда собиралась менять Пете пеленки. Но, как гласит пословица... запретный плод сладок, и я все же ухитрялась иной раз пощупать ему промежность... вдруг он мокренький. Но мама наказывала меня за это.
Время неумолимо летело вперед, и вот я поступила в институт на факультет журналистики, Петрушка же пошел в первый класс. Я стала женщиной в семнадцать лет с одним сокурсником у него дома, но дальше наши отношения продолжение не имели. Точно помню, с какого момента в первый раз в моем сознании вспыхнула сексуальная фантазия относительно братика. Однажды вечером стою у зеркала и рассматриваю свою сформировавшуюся грудь и вспоминаю нежность рук сокурсника, когда мы занимались любовью у него дома. Внезапно я дотрагиваюсь до соска и мну пальцами. Он быстро сделался твердым, а в трусики словно подложили горячие угольки. Лихорадочными движениями стаскиваю с себя тесные джинсы и запускаю руку в трусики. Ласкаю влажный лобок столь неистово, что чувствую половое наслаждение. И вот в такой важный момент вдруг вижу в зеркале любопытный глаз братика. Поначалу во мне появилось чувство неловкости, но дверь я почему-то не закрыла. Увидев, что его обнаружили, Петрушка поспешно убежал в свою комнату. Я проследовала за ним с целью поколотить, но он успел запереть дверь.
- Если немедленно не откроешь, я все расскажу родителям, - в гневе заявила я. - Ты знаешь вкус от-цовского ремня, маленький паршивец?
- Не говори родителям, умоляю! - Спустя некоторое время подал голос Петрушка и впустил меня.
Я была возмущена и накинулась на него с тумаками. Во мне все клокотало от обиды, но вместе с тем сексуальная возбужденность не прошла. Я повалила его на кровать и лишь тут заметила мокрое пятно на промежности его трико. Этот извращенец дрочил, когда наблюдал за мной!
- И что ты видел? - хлеща его по нежно-розовым щечкам, спросила я.
- Ничего такого! - он начал хныкать от боли. - Клянусь, ничего такого я не видел. Прошу, не говори родителям. Я сознаю свою вину.
- Хорошо, что ты осознал свою вину. Но наказать тебя я все же должна, чтобы впредь неповадно было. - Я села на смятую постель и приказала Петрушке лечь мне на колени животиком вниз. - Я сама тебя отшлепаю. Должно быть, решив, что я ограничусь парой-тройкой ударов, Петрушка покорно лег мне на колени. Почувствовав себя хозяйкой положения, я задрала вверх ему майку и стянула трико вместе с трусиками. Братик поначалу воспротивился этому и забрыкался, но мой в меру сильный шлепок утихомирил его. Я хлестала маленькую белоснежную попку до тех пор, пока та не сделалась пунцовой, и во мне с каждым шлепком нарастало половое возбуждение.
- Станешь еще подглядывать? - прекратив истязания, спросила я хныкающего Петрушку.
- Я больше не буду! - без конца повторял он, зачем-то шире расставив ноги.
Только сейчас я заметила, какая красивая у братика попка... ягодицы, словно две половинки персика, разделенные анальной расщелиной. Я почувствовала бедром его твердый пенис. Ой, кажется, у этого жеребенка снова стоит! - Я была поражена и заведена одновременно. Я давно мечтала посмотреть на голенького Петрушку, и не намерена упускать такой случай. Чтобы лучше разглядеть малыша, я поставила его на ноги. Стремясь скрыть свой стоявший пенис, он стал спешно натягивать трусики, однако я помешала ему.
- Если дашь мне потрогать тебя, то я тоже дам, - предложила я братику.
Он выглядел жутко взволнованным и скованным, и продолжал заслонять ладошками пенис. Поудобнее устроившись на постели, я раздвинула ноги таким образом, чтобы Петрушка мог видеть мою промежность во всей красе.
- Можешь трогать, сколько пожелаешь, а после я.
Малыш шумно засопел и не сразу отважился подойти ближе... Но затем я ощутила его влажные ла-дошки на лобке, и не смогла сдержать стон наслаждения. В этот миг меня не заботил тот факт, что я совершаю скверный поступок, и что с минуту на минуту могут нагрянуть предки. Неумелые ласки братика лишали всяческого рассудка, и я просила его не останавливаться. Когда я находилась уже на грани экстаза, прозвучал звонок в дверь. Мы в спешке привели себя в порядок, в относительный, конечно, и я пошла открывать...
- Что сегодня рано? - спросила я переступающую порог маму, перехватив сумку с провизией.
- Да нас директор отпустил, - ответила она, снимая пальто. - А ты что такая взъерошенная?
- Просто... - мой воспаленный страстью рассудок не нашел вразумительного ответа. Я отнесла сумку в кухню, по пути проверив содержимое. - Петрушка, радуйся! Тебе купили персиковый йогурт!
- Да, но только после ужина, - строго сказала мама подбежавшему с голодным взором Петрушке.
Малыш успел сменить трико с трусиками и теперь выглядел так, словно ничего между нами не про-изошло. Я принялась помогать маме ужин готовить. Занимаясь таким нудным делом, как чистка картошки, я не переставала думать о братике... он у меня такой маленький и неопытен в сексе, что нужно быть чуткой с ним и относиться к нему, как к младенцу. По сути, Петрушка и являлся еще таковым... без поросли на мо-шонке. От этой смелой мысли меня пробила дрожь и вновь почувствовала горячую влагу в промежности. Я дольше не могла стоять и непринужденно чистить долбанную картошку, я слишком была возбуждена. Бросив нож на стол, я пулей кинулась в ванную, остудиться под холодным душем. Раздевшись до костюма Евы, я встала под ледяные, как поначалу казалось, струи воды. Но вода не смогла охладить сексуальной жажды восемнадцатилетней девушки, и моя рука отчаянно терла мокрую киску, из которой уже текла смазка. Я взяла душевую трубку и промыла холодными струями промежность.
- Что ты там делаешь, Адриана? - услышала я несколько пораженный голос мамы сквозь шум воды. - С тобой все в порядке?
- Да, мам, сейчас выйду, - ответила я невольно раздраженно, и принялась вытираться полотенцем.
- Ладно, можешь не спешить. Я только хотела сказать, что ушла к тете Кларе.
Едва дверь за мамой закрылась, я с бьющимся от волнения сердцем распахнула дверь ванной и кликну-ла Петрушку. Через секунду он вышел из своей комнаты походкой робкого котенка. Я наслаждалась под изучающим интимные частички моего тела взором чудных васильковых глазенок, и нарочно поставила шире ножки, дозволив ему разглядывать свою . Он не сразу решился подойти ближе, но когда все же сделал пару шагов ко мне, я вручила ему полотенце и попросила вытереть мне спинку. Он прилежно выполнил мое поручение, не отводя глаз от моей попки. Но промежность также нуждается в сухом полотенце, а потому его мягкие руки несмело проникли туда и нежно коснулись лобка. Его прикосновение вновь послужила толчком для моего возбуждения. Я вся просто кипела! Ах! - издала чувственный вздох, когда мягкая ладошка Петрушки скользнула вдоль расщелины. Маленький шалун задумал поиграть? Что ж, я не имела возражений против игры , и позволила ему играть своей . Сама же в это время стащила с него трусики и взяла в руку его яички. Боже, какое сладостное ощущение переполняет тебя, когда держишь в руке маленькое мужское достоинство! Оно пока не входило не одно лоно, еще по-детски чистенькое, розовенькое, и тебе первой выпало испробовать его в деле. Я присела на корточки и прежде поцеловала мошонку с яичками. Потом, набрав больше воздуха в грудь и смелости в сердце, взяла его твердый сладенький и стала производить сосательные движения. Он выдержал не дольше минуты, прыснув свой солоноватый сок мне в рот. Я испила его до капли. Сок моего малолетнего братика на вкус оказался немного приятнее сока сокурсника, и я готова была пить его бесконечно. Но нужно было идти на кухню и делать картофельное пюре, и потому я приказала себе протрезветь, насколько это возможно. Накинула купальный халат на свое обнаженное тело и выскользнула из ванной, успев по пути шепнуть на ухо, что это еще не конец, и что приду к нему ночью...

Моя первая женщина

Мне было 15 лет, когда я впервые «узнал» женщину. А все началось, когда к нам летом приехала мамина дальняя родственница, красивая тридцатилетняя женщина. Вечером отметили ее приезд, как принято с бутылкой водки, и спать ее уложили в мою комнату. Жили мы в коммунальной квартире. Моя комната выходила дверью в коридор, и на ночь я закрывался на задвижку. Вера, так звали мою ночную соседку, завалилась спать одетой. Видимо, раздеться сил уже не было. Я, конечно, уже спать не мог, рядом, на расстоянии вытянутой руки на соседней кровати лежит женщина, с соблазнительной фигурой, и что главное в полной «отключке». Подождал часик, пока она не заснет, и начал обследовать это прекрасное тело.
Ее роскошную грудь прикрывала тоненькая кофточка. Руки тянулись к этому «сокровищу» как к магниту. Я осторожно положил руку на грудь. Сердце мое готово было выскочить из груди. Я замер, не проснется ли она. Нет, дыхание ровное, не разбудил и решил исследовать дальше. С пуговицами на кофточке справился легко. Лифчик на Вере, к моему удовольствию, оказался застежками спереди, и большого труда расстегнуть его не стоило, а я думал застежки бывают только сзади. Большая горячая грудь вырвалась наружу, как бы говоря: возьми меня в руки. Что я и сделал. Кровь прилила к голове, ощущение было необычное, сладострастное. Ее дыхание замерло, замер и я. Но она не проснулась, это я тогда так думал. А на самом деле она давно уже не спала и боялась спугнуть меня. Мои руки гладили эту большую грудь, большие соски необычно выпирали, и все было такое упругое и горячее. Мне, конечно, приходилось щупать своих одноклассниц, но тут было что-то другое. Мой член давно уже рвался из трусов наружу и еще немного я кончу. Очень хотелось прижаться губами к этим соскам, но на это я решиться не смог, точно тогда разбужу ее. Руки мои скользнули вниз по ее телу, там была юбка. Я самоуверенно подумал, что и с ней я справлюсь как с кофточкой. Но не тут-то было. С трудом отстегнул крючки сбоку юбки и протиснул туда руку. Нащупал трусики и в это время Вера начала ворочаться, видимо тоже не выдержала такой «пытки». Я быстро убрал руку.
Кровать, на которой она лежала, была старая и скрипучая. Мать моя видимо прислушивалась к тому, что происходило за стенкой, и слышала периодические скрипы моего дивана и кровати, она вообще меня контролировала, как бы я не связался с женщинами раньше срока. А я их и сам стеснялся больше, чем надо. Слышу, мать подошла к моей двери, и спрашивает:
- Ты чего не спишь, у тебя все в порядке?
- Да все нормально, - отвечаю.
Пришлось прекратить. Чтобы Вера утром не заметила мои ночные «исследования» я, с большим сожалением, аккуратно застегнул все пуговички и крючки и лег спать.
Утром мне казалось, что все знают про мои ночные приключения, но все вели себя так, как будто ночью ничего не было, и я успокоился. Весь день я был под впечатлением прошедшей ночи и с нетерпением ждал продолжения.
Мать на выходные уехала к бабушке, а я остался дома, так как Вера завтра должна уехать домой, в далекий Мурманск. Весь день она провела на пляже, словно хотела запастись солнцем на год вперед. Вечером Вера пришла домой вся красная и обгорелая от солнца. Мы пообедали и сели смотреть телевизор. Я стал замечать на себе ее взгляды, какие-то необычно ласковые. Это было для меня необычно, мать обычно лаской меня не баловала. Ей было всегда некогда.